Девушка всё продолжала писать и писать. Никто не обращал на неё внимания, большинство посетителей не замечали даже самого аристократа. А если уж особо пытливый взгляд и касался этой парочки, то видел лишь мага с янтарными глазами и кого-то ещё. Кого-то, о ком чего-то большего и не скажешь. Просто кто-то, кто вроде как действительно составлял компанию человеку во фраке.
— Гильдия обработала ваш запрос, — тихо произнесла работница Этио Симулос, не отрывая взгляда от таблиц и списков. — Вердикт вынесен. Ответ очевидный. Вам следует извиниться перед Халсу’Алуби, признать неправоту, отказаться от претензий и забыть о своих амбициях, касающихся горячих песков Анхабари. Это будет лучшим из исходов, как для вас, так и для всего Эдема.
— Лучшим? Позволять этому самодуру делать всё, что ему вздумается? — Ланс не смог сдержаться и позволил себе эту невиданную дерзость.
После всего того, что он сделал… После катастрофы с прорывом бездны. Именно аристократ помог спасти город и внёс серьёзный вклад в победу. Именно он провёл сквозь пустоту Первого Защитника, открывшего небесный колодец, именно эти руки иссушались механизмом клетки, у которой погиб Валдор Роул, не успевший завершить начатое.
И это именно Халсу’Алуби явно перестарался, растопил снежные шапки гор устроив ещё одну катастрофу с жителями наверху, так ещё и чуть не превратил весь Орта Миос в один громадный крематорий. А теперь это безумец ещё и решает без обоснования объективных причин запрещать въезд какому-то смертному! Тем самым он буквально показывает всё пренебрежение существующим к законам и порядку.
И ещё его армия встала близ Орта Миос и готовится к осаде! Огненная Гвардия уже почти в полном составе на границе, заточила копья и готова зазрешить давние вопросы между холодным Орта Миос и горячим Анхабари… Неужели это всё Гильдия просто проглотит в надежде?
— Гильдия не видит причин волноваться о действиях Халсу’Алуби. Это окончательно решение и обжалованию не подлежит. Наш совет вы услышали. Но как поступить решать конечно только вам.
Глава 17
Последние дни до конца отведённого Халсу’Алуби срока Лансемалион Бальмуар проводил в компании Орза Ширавры. Бесконечные дуэли и тренировки, магический фон которых проникал даже сквозь мощные рунные барьеры и постоянно пугал стражу. Несколько раз на ноги поднимали даже гвардейцев Нар’Авидов, а они в свою очередь разок чуть штурмом здание не взяли. Благо всё удалось решить словами.
В остальном все возможные подготовки были сделаны. Аристократ выложился на полную, подёргал за почти все доступные нити и собрал смертных под своим началом. Однако тяжесть нещадно сдавливала сердце аристократа. До последнего не хотелось отдавать команду, всё ещё оставалась возможность отпустить и уйти прочь. Подумаешь какие-то земли Анхабари, в Эдеме что больше городов нет? Творение Этия место конечно маленькое, но все ещё есть где развернуться.
И всё же отступить Ланс просто не мог. Сдача здесь является уже делом не только принципа, но и просто пригодности для борьбы с сильнейшими Эдема. Так что ставка сделана, фигуры расставлены, поражение выбьет дух и заставит отступить для перегруппировки, на которую уйдёт время. Победа же омоет руки ученика в крови наставника, на совесть лягут грузом и жизни всех, кто оказался на это подписан.
Лишь за считанные часы до начала битвы аристократ вернулся в свою обитель. Нужно взять Офлею. Все остальные уже выдвинулись или находятся близ оговоренного места не поверхности.
— Хм… какое зеркало… оно всегда тут было?
Обычно Ланс использовал зеркала в ванной, либо в своих покоях, где чаще всего и следил за своим внешним видом. Однако в прихожей также находилось ещё одно зеркало, оно находилось на внутренней стенке шкафа, из-за обилия одежды так сразу и не заметишь.
Офлея ещё собиралась, ведь ей требовалось надеть на себя новое снаряжение, а это дело небыстрое. Так что аристократ продолжал ждать её в прихожей и разглядывать собственное отражение.
Статный и высокий мужчина, цепкий хищный взгляд янтарных глаз, аккуратная причёска и чистая одежда. Ланс пытался разглядеть человека, способного явиться в Эдем и заложить крепкий фундамент для нового рода, но стоило только этим мыслям появится, как сразу же отражение менялось на образ собственного отца, затем таяло и оно, замещаясь ликом старшего брата. Увидеть себя совершенно не получалось.