Сам же аристократ вдруг испытал бесконечный стыд из-за того, что в последний момент всё же посмел усомниться в разумности своего наставника.
Глава 18
Всё ещё все слабейшие продолжали стоять на коленях, а головы их уткнулись в горячий песок. Страх был слишком силён, чтобы поднять взор хотя бы до уровня щиколоток противников. Огненная Гвардия, конечно, состоит из сильнейших, однако ощущение безмерного величия и видимый свет Палящего Света на деле является лишь иллюзией, существуешь в головах слабовольных. Поэтому они никогда и не смогут рассказать того, что на самом деле произошло здесь.
Немного большей информацией буду обладать и остальные. Ведь смотреть в сторону Халсу’Алуби и Лансемалиона Бальмуара уже по вполне объективным причинам также не выходило, как и услышать хотя бы одно слово. Тени Кихариса перекрывались двойным магическим фоном, а происходящее в физическом пространстве накрыл мираж, позволяющий лишь ориентироваться на странные силуэты.
Хозяин Песков же спокойно сидел на своём стуле и со стеклянным глазами смотрел на пустой стол.
— И как так получилось? — внезапно произнёс наставник и легко стукнул копьём ещё раз: сразу же между двумя лидерами появилась игральная доска с фигурами. — Двадцать четыре фигуры с каждой стороны. Но ты привёл только двадцать трёх.
Одно усилие воли и одна фигура исчезает, рассыпавшись на золотые песчинки. На самом деле Халсу’Алуби мог бы убрать почти все фигуры, ведь большинство союзников сразу же сдались. Но делать этого он не стал. Может не обратил внимания на этот момент, а может ему хватило и того, что этот сброд не побежал прочь, сверкая пятками. Хотя дело тут не в храбрости, просто ужас парализовал большинство слабых смертных.
Также на столе появилась пара песочных часов, совсем крохотные, как раз для блица версии. Сразу же ход сделал Хозяин Песков, мгновенно передвинул фигуру и аристократ. Дебют стремительно разыгрывался, оба игрока знали, что им нужно сделать. Миллионы схожих партий пролетали в сознании, составлялись шаблоны и матрицы на случай тех или иных ходов. Каждый ход поле боя менялось, однако на краткий миг глаза обеих противников слегка тухли, ведь многие расклады повторялись. Эти же повторы служили мостами к воспоминаниям, связанными с другими играми, другим временем, другими целями. Песочные часы никто не трогал, ведь на ход тратилось меньше секунды.
Ланс лихорадочно думал, не только об партии, но и просто о происходящем. Ведь Халсу’Алуби совершенно ничего не объяснил. Что это вообще значит? Почему нельзя было всё это сделать в переписке или при личной встрече? Если бойни не будет, то какого извините хрена Хозяин Песков привёл сюда армию? Сошёл с ума, но лишь наполовину? Разве так бывает?
Пошли первые жертвы, фигуры быстро сбивали друг друга, рассыпаясь в пыль и появляясь сбоку доски. Халсу’Алуби считался одним из лучших игроков, пусть и играл только в блиц варианты. Однако у аристократа на одну фигуру меньше, а это очень существенно. Ведь даже самый маленький раб способен послужить приманкой или стать частью ловушки для более ценной фигуры. На рабах в Эдеме держалось без преувеличения всё, ведь даже армия сражается оружием и машинами созданными в мастерских рабами.
Вскоре на поле боя осталась едва ли треть от общего числа фигур. Всё близилось к развязке, партия закончится за следующий десяток ходов, может раньше или немногим позже. И только сейчас Хозяин Песков вдруг замер, а Ланс перевернул песочные часы, отмеряющие время, отведённое на размышления.
— Теперь ты понимаешь, зачем я всё это устроил? — тихо и ужасно болезненно произнёс Халсу’Алуби, переводя взгляд с доски на своего ученика.
Аристократ лихорадочно продолжил размышления, пытаясь поставить себя на место оппонента. Но это не удавалось сделать, самые различные варианты приходили на ум, после чего сразу же опровергались. Сам же наставник явно не собирается сразу объяснять все нюансы, требуя от своего ученика мыслить. Это неприятно, зато крайне полезно и в какие-то моменты даже очень интересно. И вот собственный взгляд Ланса коснулся стоявших у края фигур, которые уже не вернуться на поле боя.
— Именно, — проследив взгляд ученика, произнёс наставник. — Тертатон является олицетворением постоянной борьбы в Эдеме. И всё в ней сводится к последнему, самому кровавому гамбиту. Одной за другой фигуры отдаются ради преимуществ, их становится меньше, они никогда не возвращаются, всё ради того, чтобы загнать врага в угол и поставить мат, закончив бойню победой. Но какой ценой?