Лансемалион окинул взглядом поредевший зал. Куча останков, которые уже уносятся в сторону крематория выжившими рабами. Свободные лариосы же ушли на нижние этажи, намереваясь спрятаться в самых тёмных углах. Собираться в одном месте они боялись, вдруг что-то снова рванёт. Кроме того, колоссальное недоверие в высшем обществе заставляло видеть в каждом своего врага.
Тяжелее всего сейчас было капитану Нол Иду. Бедолага, он явно не силён в этих всех интригах, но разгребать всё это дерьмо придётся именно ему: другого командира у госпожи Ишар нет. Заметив, что лариосы расходятся, он несколько облегчённо вздохнул. Наверное думал, что сейчас все они набросятся на него и убьют, толпой бы это вполне получилось сделать. Сейчас же потенциальные виновники разойдутся по всей пирамиде, в одиночные места, после чего поочередно допросят и найдут виновных. Если что-то случится, то к каждому приставлен страж, следящий за передвижением и доносящий своему командиру. Вот бы на практике всё получилось столь же легко.
— Стойте! Я иду с вами! — внезапно раздался звонкий голос и стук копытца.
Уходящим в сторону коридора Флэр Снежной и Лансемалиону Бальмуару перегородила дорогу взволнованная до дрожи в костях Шиада Клези со своей личной рабыней. С взъерошенными тёмными волосами, с поплывшим макияжем и покрытыми по локоть кровью руками. Вроде как она вполне способный целитель, всякое, наверное, повидала, но трясётся как лист на ветру, будто впервые трупы увидела. А вот её выжившая личная вещь сохраняет удивительное хладнокровие и попутно сверлит взглядом двух лариосов напротив.
— Я тебя не знаю, — презрительно фыркнула раалорианка и чуть было плечом не толкнула бедную сатирессу: та просто в последний момент сама пугливо отошла в сторону.
— Брось, она не причинит вреда и явно не имеет никакого отношения к покушению, — аристократ в свою очередь отреагировал более спокойно.
— Уверен?
— Я это гарантирую и ручаюсь за неё.
Флэр на секунду развернулась и пронзила Ланса взглядом своих сияющих глаз. От подобного могла легко сгореть сетчатка, по крайней мере у простых смертных уж точно. Ответа от раалорианки не последовало. В принципе, это можно считать и за согласие.
Найдя свободное помещение, вроде как спальное, группа выживших выгнала лишних рабов и заперла дверь, скорее для формальности. Ведь настоящую защиту представляли чары накладываемые прямо сейчас Флэр Снежной.
— А ты не такая уж и бесполезная, — хмыкнул Ланс, устраиваясь на кровать и доставая из пространственного хранилища сигары.
— А ты не такой уж и нищий, — парировала раалорианка, заметив новую деталь в снаряжении своего ситуативного союзника.
В свою очередь Шиада Клези ничего не говорила и устроилась в самом углу, попутно переместив мешающую ей кровать. Прямо на голом полу, она встала на колени и принялась раскладывать свои обереги. Почти на всех присутствовала символика Этия, а не каких-то лесных божеств.
— Ни твой Творец, ни чужой, тебе ничем не поможет, — хмыкнула Флэр, поправляя магический рисунок. — Теперь нас просто так не возьмут.
— Думаешь враг будет нападать на группу из трёх не самых слабых лариосов? — с некоторым снисхождением спросил Ланс, акцентируя внимание на их силе.
— Думаю, это позволит обойтись меньшей кровью в возможном бою, когда придут за твоей головой.
— Помнится, ты что-то там хотела рассказать про причины охоты за твоей головой. Самое время поделиться.
— Да… возможно, всё это затеялось для убийства меня и ещё нескольких неугодных. Многие из гостей являются конкурентами и союзниками Надии. Тот же Ксоман Дрзген, ну, который истерил в самом начале… Он открыл собственные фабрики у конкурента госпожи Ишар, хотя та просила его это не делать. Тсод’Зар, его вы не заметили, он прятался в тени. Этот лич открывал свои мясные ямы без разрешения Надии, хотя именно она подняла его со дна. Многие ей мешают, возможно… возможно это чистка и капитан Нол Ида хочет нас всех перебить. Гильдия наверняка дала бы добро такой влиятельной суке как Надия.
— Всех перебить? А меня то за что? Я ничего не сделала, никак вообще с госпожой Ишар не пересекаюсь. Никак, — шумно всхлипнула, молящаяся в углу Шиада, прижимая к сердцу статуэтку Этия.