В свою очередь Ада со свойственной всем магам огня самоуверенностью взяла бразды управления школами и даже позволяла себе использовать печать хозяина, как и подделывала его подпись с помощью оставленной крови, продлевая свои полномочия и заключая выгодные контракты. Благодаря этому школы в Атесе не только развились, но сразу же начали приносить доход, ведь с нужными смертными Огненная Бестия бесстрашно переписывалась от имени хозяина. Чего-то удивительного в этом нет, нормальная практика для Эдема, однако это доказывает высокий уровень ответственности и надёжности живой вещи. Янтарноглазый маг был рад, что может хоть что-то сбросить на других, не боясь последствий, ведь в то же время его рабыня не пыталась хватать звёзд с неба и не рисковала без нужды. Это тоже важно, ведь имелись серьёзные опасения, что в своём безумном рвении отличиться девушка пойдёт на неоправданные риски.
— Ха, а я ведь так и не знаю имени его хозяина, но не суть, — аристократ резко развернулся спиной к морю, где кряхтел за заставшей и кристальной чистой волной пыхтел от напряжения Кракен. — Подойти ближе.
— Да, хозяин, — тут же подчинялась Ада и вдруг её глаза стали напоминать золотые монеты по единому стандарту Этия: такие же круглые и сверкающие.
В одно движение Ланс легко снял один из своих перстней, тот чей магический кристалл изготовлен из слезы морского змея, а окаймлен чёрной, как бездна океана, чешуёй левиафана. И как в случае с кровавым перстнем, этот артефакт после снятия сразу же начал навязывать свою волю этому миру. Он не ломал смертному хребет и не пытался извратить душу, однако едва Огненная Бестия взяла протянутый дар, как сразу же столкнулась с вызовом.
Нескончаемый поток силы одной из первоматерий, олицетворение жизни как самого существования всего сущего. Постоянное течение, которое уносит и жизнь, и смерть, и собственный разум. Незримая дымка неопределённости укутала взор, неся смертную всё дальше и дальше, в миры сладких грёз, воспоминаний и живых близких. Перстень никогда и ничего не решал, он не рвался до власти, как кровавый и не пытался соскользнуть с пальца, как мутный. Он просто тёк туда, куда мог и призывал носителя сделать то же самое. Отдаться во власть вселенной, и будь что будет.
Плыть по течению было очень приятно, но и очень больно. Перстень ещё даже не сел на палец, а уже утащил Аду в прошлое. Тёплые образы грели душу, а затем разрывали от столкновения с рациональным разумом. Всё это осталось там, в другом мире, всего этого уже не вернуть, сколь сильно не мечтай. Это течение даёт лишь надежду, которая разрушается и приносит боль. Ведь с момента попадания в Эдем прошло двадцать два года по единому календарю. Сколько же лет уже её отцу? Возможно, он уже провёл свою последнюю зиму и похоронен где-то, куда уже не вернуться.
— Очнись! — довольно громко и настойчиво произнёс аристократ, используя также и лучший отрезвитель: старый добрый смачный лещ, что тут же вырвал девушку из транса. — Помни кто ты. Ты смертная, создание Творцов. Только нам дано право выбирать и решать, а не плыть по течению. Все мы входим в этот мир согласно судьбе, не дозволено нам определить ни внешности, ни имени. Но только ты решаешь, возьмёт ли малодушие и слабость над тобой вверх. Только то выбираешь кто победит внутри: ложь или правда. Не смей увлекать себя течению! Двигайся! Артефакт силён, это правда, но у тебя есть возможность уравновесить его влияние! Ты гордость нации Солнца и Песка! Не позорь себя!
Огненный нрав и собственные цели, самоуверенность и даже то глупое пророчество — эти и многие другие вещи быстро всплыли в сознании опомнившейся Огненной Бестии. Раздражённо хлюпнув носом, она тут же использовала свою магию и сожгла слёзы, вернув себе самообладание. Чёткое понимание и пламенная ярость взора, она смогла надеть артефакт и не утонуть в нерешительности рек грёз, которые выбивают все силы. Этот артефакт подходил ей более других на данный момент, хотя сама девушка предпочла бы бороться с кровавым перстнем, чем с этим лазурным. А ещё через минуту потухла диадема.