Нет, аристократ не стал кричать на свою рабыню, потому что после всплеска внутри будто ничего не осталось. Он фактически впал в ступор. Кто во всём виноват? Ада? Рождённый в Грехе? Может быть Этий или ещё кто-нибудь? Самому себе Ланс почти никогда не врал, так что и сейчас понимал, что причинами случившегося стали лишь его собственные ошибки, главная из которых — спешка. Кроме того, можно было оставить артефакты у кого-нибудь другого… может быть у герцога Ле Нобель. Но именно он решил отдать их на сохранение самой доверенной смертной, которая уж точно не предаст. И вот как всё получилось… Впрочем, может оно и к лучшему?
Может и к лучшему, ведь благодаря этому перстню Ада и выжила, так ещё и создала действительно уникальное и в каком-то смысле неповторимое оружие. С ним она сделает очень многое, кроме того, и меч буквально создан из её души, что делает связь крайне прочной. С ростом силы носителя будет расти и мощь оружия. Так что это вложение на несколько веков минимум. И опять же… умри ученица там из-за той же спешки наставника… то всё было бы ещё хуже, ведь второго такого же этиамария в запасе нет, как и времени. И именно этиамарий является ключом к Эдему, а не любой из артефактов.
Только вот… ситуация от этого менее печальной не становится. И вместе с замолчавшем перстнем что-то навсегда замолчало и внутри Ланса, который уже никогда не почувствует родного дуновения ветра и не услышит знакомого голоса во сне.
— Ваше сиятельство! — раздался крайне уверенный и невообразимо настойчивый голос.
Рудольф Гирардус уже успел прибыть из самого Ландоса и даже позволил себе потрясти господина за плечо, намереваясь вернуть того в реальность любой ценой. И довольно жёсткая, даже грубая встряска действительно оказала свой эффект.
— Да?
— Дилижанс уже прибыл, вы в Анхабари, — отчитался командир гвардии, не став при этом акцентировать внимание на днях, которые аристократ провёл в уже давно остановившейся в конечной точке повозке.
Тяжело было начать что-то делать, но это просто необходимо. Через силу и боль, всё ещё с пустым взглядом Лансемалион Бальмуар вышел наружу. Некоторая доля стыда и неловкости осталась внутри, ведь из-за собственной слабости Рудольфу пришлось ехать чуть ли не через весь Эдем. Почему никто другой не вывел хозяина или господина из ступора? Потому что ни у кого не получилось бы, не хватало той самой жёсткости. Да и… неужели кучер должен был вломиться к влиятельному лариосу и начать его трясти? Нет, тот мог лишь ждать. Почётный караул оставленный Триандалом тоже выполнял приказ, который не подразумевал бестактности и грубости. Ада же…
Аристократа посмотрел на старающуюся быть незаметной ученицу. Огненная Бестия даже вздохнуть боялась, а взгляд её не отрывался от пальцев ног. Глупой она не была, так что всё уже поняла, а затем многое накрутила и додумала.
— В этом нет твоей вины, — мертвенным голосом Ланс выдавливал из себя необходимые и правильные слова. — Ты всё сделала правильно…
Искренностью и не пахло, но не из-за того, что янтарноглазый маг вдруг возненавидел своего этиамария. Просто искренность требует эмоций, а в душе сейчас пусто и холодно. Там нет злости и гнева, лишь развивающееся смирение. Такое поведение и должно быть присуще магу молнию, но всё равно всё трактуется со стороны совсем иначе.
— Можно взглянуть? — спросил аристократ, имея ввиду, разумеется, выкованное в разрушенной кузне оружие.
В ответ Ада кивнула и шустро протянула своё творение рукоятью вперёд, будто бы результат тринадцати лет её жизни ей вовсе не нужен и она готова от него отказаться. Глупо, конечно, но такие они смертные, чья жизнь всегда полна абсолютно нелогичных вещей, желаний и поступков. И именно эти моменты отличают жизнь от существования, хотя некоторые считают, что нужно всё превратить в серую массу чётких условий и следствий, где каждый твой шаг будет предсказуем.
Ланс аккуратно взял рукоять довольно длинного меча. Полностью магическое оружие, чья природа в первую очередь связана с Кихарисом. Оно будет меняться в том числе и внешне, подстраиваясь под изменения носителя. Сейчас длина меча немного меньше роста ученицы, длинная рукоять также предназначена для двойного хвата, а клинок слегка изогнут и имеет лишь одно лезвие. Благодаря такой форме рубящие удары будут крайне разрушительны. В основу же оружия легко упорство, которое буквально сочится из неизвестного сплава, собранного воедино из закромов древней кузницы, где в давние времена ковали мечи и копья для сокрушения колоссальных существ.