— Всё чаще эту тварь я стал видеть совсем рядом, прямо у сердца нашей семьи. В какой-то момент шлюха для потрахушек уже сидит даже на наших собраниях, будто бы она член семьи, а не затянувшееся развлечение. Только тогда я начал что-то подозревать, думать, но совершил ошибку, понадеявшись на благоразумие уже полностью сражённого отца. Скандал, несильный, но в котором у меня была ужаснейшая позиция. Как настоящая чёрная вдова, эта рабыня всё просчитала, видела меня насквозь, прикидывалась когда нужно дурочка, после чего крайне умело делала очередной гамбит. Одних моих слов было недостаточно, меня не слушали, отец слишком ослеплён любовью, ведь уже считает, что сам Этий вернул ему жену с того света в новом физическом воплощении.
— А Граниир?
— Он не видит проблемы. Всё хорошо, род процветает, отец рад, скоро наша семья поставит товар самому Этию, лучшего этиамария, и вот уже род Торвандори станет бессмертным.
Год, десять, почти век. Но достучаться до Зелгиоса не получается, как и брат подобен голему, который всё никак не хочет думать своей головой. Кроме того, ухудшает ситуацию и тот факт, что паразит прекрасно всё понимает и грамотно манипулирует почти всеми вокруг. Она одновременно защищает первого сына, чтобы эффективнее корчить из себя жертву. Любая попытка хоть как-то очернить её или вскрыть какой-то неприятный факт сталкивается со стеной колоссального непонимания и возмущения. Все уже знают, что многовековой мальчик Адрион просто не смог принять мачеху. Глупо, но… почему многие в это поверили.
И вот эта тварь уже говорит о беременности. Зелгиос рад, Граниир предвкушает рождение младшенького, ещё не сошедшие с ума с ужасом наблюдают, как глава величайшего рода собирается создать потомство с бывшей рабыней из борделя, в котором её перетрахала половина Эдема. В это время конкуренты тихо посмеиваются, Айрад Этианелис грустно качает головой, а самый главный противник молчит и выжидает.
— Благо… сошли с ума не все. У меня имелись союзники.
Дамескус, глава родовой стражи, командир храбрых гвардейцев. Он шёл с Зелгиосом бок о бок чуть ли не с начала всего пути. Кажется ему ещё больнее было видеть, как эта потаскуха вертит его… пусть и не по крови, но всё же братом, даже более родным чем недоразумение в лице Теобальда. Долго они думали, долго обсуждали варианты, пытались найти какое-то иное решение, раз за разом терпели крах… но когда дело дошло до рождения бастарда, имя которому решили дать Лунар… тогда же стало понятно, что опухоль уже слишком сильно разрослась, а лекарства не дают желаемого эффекта. Либо её вырезают здесь и сейчас, либо род Торвандори будет развален изнутри через считанные десятилетия, после чего на костях спляшут конкуренты, которые случайно нашли рабыню один в один похожую на мою мать как внешне, так ещё и по характеру. Которые затем совершенно случайно оказались в сердце мира, совершенно случайно попались на глаза отца и совершенно случайно не стали заламывать безумных цен, после чего всё совершенно случайно начало идти по одному месту.
— Даже в одиночку эта тварь доставляла огромное количество проблем, подминая под себя слишком многое. Мне даже приходилось учитывать её мнение и добиваться её согласия. Если бы у неё ещё появился и сын, равный нам по статусу… она бы и его наставила против нас, расшатывая положение дел ещё сильнее и ослабляя род. Она бы вырастила бомбу, в этом сомнения нет. Враг сумел вживить в нас паразита, а мы оказались не такими уж и сильными. И что я должен был делать Ада? Ждать? Просто наблюдать и молиться Этию, чтобы всё хорошо закончилось? Уповать на случайность череды странных событий, пока тучи сгущаются всё сильнее, предвещая момент, когда уже нельзя будет ничего изменить? Не обращать внимание на тайные покупки ядов для неизвестных целей? Чтобы тогда поцелуй Харии оказался в моём бокале?
— А те конкуренты? Они ещё живы?
— Нет, уже нет. Обломались при попытке меня уничтожить семьдесят лет назад.
— А…
— Есть ли у меня какие-то доказательства того, что тварь являлась паразитом? Нет, живыми я их взять не смог. А тех подчинённых, которых я пытал до смерти в казематах… они говорили очень многое, в том числе и то, что я хотел услышать. Однако чего-то конкретного я не узнал.