— Меняете правила прямо во время игры? Какой шанс, что я не сдохну раньше⁈
— На самом деле довольно высокий, даже выше, чем если вы попытаетесь убить брата во время нашей операции. Кроме того… вы же понимаете, что находится на кону? Вы были на там, на левиафане. Вы знаете всю правду, прикоснулись к истине. Поэтому меня очень удивляет, что даже в таких условиях, вы ставите свои личные интересы выше спасения мира. Это так… эгоистично. И забавно, ведь из десяти, несомненно, сильных и волевых смертных, в овощи мгновенно не превратились только трое. Вы, Делсираан и Орлойд, хотя последний всё же тронулся рассудком, но это его ждало и без событий на левиафане.
— К чему вы этого говорите? Мы оба понимаем, что миру ничего не угрожает.
— Думаете? Значит вы глупы. Одна ошибка и всё сгорит в огне. Да, вероятность ошибки крайне мала, но стоит только упустить мелкую деталь и… вы представляете, что произойдёт? Побойтесь Этия, Граниир. Просто выложитесь на полную, подыхать вас никто не просит, как и приносить в жертву вашу жизнь. Покажите максимум, затем если нужно отступите, сил у нас предостаточно, кто-нибудь другой завершит начатое. Но нам нужно сделать так, чтобы вероятность ужаснейшего исхода не просто была мала, а стремилась к нулю. Сначала спасём Эдем, а затем уже будет удовлетворена ваша просьба. К тому же… согласитесь, неограниченный по времени разговор без свидетелей в запретной клетке куда более выгодная награда для вас, чем то, на что вы изначально рассчитывали. — Механизм перестал гудеть, и вся кровь уже заменена на идеальный проводник, после чего епископ перекрыл клапаны. — Ну так что? Вы согласны?
Лансемалион Бальмуар медленно поднялся с места, оценивая своё самочувствие: пока что побочный эффект не даёт о себе знать, но через считанные часы организм начнёт уставать.
Тем временем хар впитывался чудовищными порциями, заставляя Ахикрис дрожать от перенапряжения. За мимолётные мгновения длительность меньше удара сердца колоссальная мощь молний собралась внутри тела паресиса, никогда ранее он не концентрировал в себе подобные объёмы, но это ещё не предел возможности. Сверхпроводник позволит раскрыть потенциал, который затмит даже Халсу’Алуби в его лучшие годы. Нужно будет только забрать у своих наставников доспех и оружие для решающего сражения.
— Вы согласны? — ещё раз повторил напрягшийся епископ, наблюдая как стремительно меняется аура теней в Кихарисе: собственные цепи пришли в движение против воли хозяина, пока волосы вставали дыбом и искрило всё металлическое в музее, а взгляд аристократа… он пугал, ведь заставлял задуматься, а сможет ли епископ одолеть в дуэли янтарноглазого мага?
— Конечно согласен, — ответил Ланс, прекрасно понимая, что ответ на вопрос играет исключительно формальную роль: выбора не было, духовенство всё просчитало и легко манипулировало своими предсказуемыми куклами.
— Хорошо. У вас два часа, после чего мы начнём действовать.
— Мои смертные…
— Не переживайте, герцог Ле Нобель о них позаботится. Простой выполняйте поставленную перед вами задачу.
На это аристократ лишь кивнул, после чего быстрым шагом покинул музей. Через считанные секунды его тело превратилось в молнию, что скрылась в небесах над Эдемом. Бойня будет, а настоящим полем боя окажется вовсе не выкупленная промышленная, ведь целью всего происходящего является определение победителя в противостоянии главы Гильдии и архиепископа.
Первый же прячется в старом родовом поместье Торвандори. Именно туда будет нанесёт удар, эхо которого затронет близлежащий территории. И пусть поселения сердца мира находятся в десятках километрах, но их тоже коснётся чудовищная бойня. Многие мирные граждане будут задеты, но ничего не поделаешь. Лучше пусть умрут десятки тысяч или сотни тысяч, но главное спасти миллионы или даже миллиарды.
Ну а пока что Лансемалион Бальмуар отправится к решению вопроса с орбитальным оружием. Для этого придётся напасть на владения близнецов Дельдамионов, которые, к слову, тоже находятся в «запретной» зоне. Однако архиепископ конечно же не вмешается, позволив своему слуге вырезать всех неугодных с, разумеется, позволения самого Творца.
Глава 12
Когда-то давно, ещё в первые эры, когда по ойкумене Совета бродили колоссальные существа и в небе парили древние драконы, старшие боги в шутку создавали целые миры, а смертные лишь начинали осознавать себя и своё место в этом мире. И как только первые создания Творцов покинули уютные теплицы, то появились первые маги, паресисы, волшебники или чародеи — чувствительные к хару существа, которых, как только их не обзывали. До сих пор из-за этого существует путаница, ведь в разных мирах используются разные слова, в свою очередь большинство смертных почему-то не понимают, что язык штука динамическая и о терминах — маг, чародей, волшебник и другие слова определённо точно является термином — нужно договариваться, а не с пеной у рта доказывать, что раз когда-то там, сто один год или пять тысяч лет тому назад, кто-то сказал что заговор и заклинание это не волшебство, а значит заклинатели не волшебники и точка.