Возгорелись последние руны на коляске, и стремительно сильнейший маг начал превращаться в пепел. Сходил с ума Кихарис, в чьих тенях набирал всё большее могущество непоколебимый дух, наконец-то освобождаясь от бренной физической оболочки. В посмертии своём гнев Халсу’Алуби обрушится жаром жестокой звезды. И даже глава Гильдии в этот момент почувствовал страх.
Настоящая бойня только начинается, а происходящее в это время загадочные и не очень вещи по всему миру являются лишь первыми отголосками трагедии. Древнейшие барьеры начинаются рушится, сквозь ветра Этия приходят неисцелимые полчища, вот уже даже боги Совета способны услышать зов своих последователей, что остались верными даже в Эдеме. Не только Гнарг услыхал Полемоса, но и другие настоящие воины чувствовали прилив сил. Сильнее всего оказалась связь с теми высшими существами, которые в данный момент отдыхали в Райском Саду и с удивлением наблюдали за происходящим, но не вмешивались, ведь не имели права, да и просто не хотели: ведь все епископы по силе равны богам Совета, многие лариосы сродни мелким божкам из низшних кругов, а уж архиепископ…
А вот воля архиепископа как раз ослабевает из-за чего и усилилась связь между богами и их последователями. Всё может закончится крайне печально, если вдруг творения Этия проявит слабость. Ведь именно сила является гарантом независимости. Не законы, не нравы, не доблесть и даже не какое-нибудь эфемерное добро, а сила. При чём сила, которая в данном случае выражается в способности уничтожать и убивать.
Глава 17
— Моя последняя просьба, Гнарг. Исполни её и будем в расчёте, — спокойно говорил Лансемалион Бальмуар, используя последние ампулы с лекарством, хотя всё же часть лучше будет оставить на потом: две дозы отправились обратно в пространственный артефакт.
И вот уже чёрный орк хотел что-то произнести, как вдруг прямо в него вылетел рунный тубус. На такой скорости контейнер вполне мог убить даже слабого паресиса, но воин Полемоса легко перехватил хранилище последней воли. Одним движением выужен свиток, после чего покрытый кровью этириданос развернулся к Огненной Бестии.
Сразу же вспомнилась первая встреча с Лансемалионом. Тогда Гнарг собирался умереть в великой битве с самим Свободным. Да, вряд ли удалось бы дать равный бой столь могущественному существу, но… тогда казалось иначе. А вот офицер в тот момент всё понял куда лучше других, решив спасти мага поддержки от гибели и отступить, вместо того чтобы глупо сдохнуть. Как иронично, что теперь поступить аналогично требуют от чёрного орка.
Забирают последний шанс на великую битву. Нужно сохранить кольцо и отвести эту рыжую полуэльфийку в безопасное место. И скрепя сердцем, Гнарг Дурзол всё же развернулся и пошёл прямо навстречу своего долга. Видимо, Полемосу придётся подождать, хотя после такого бегства… как бы он навсегда не отвернулся от своего помазанника. Но ничего не поделаешь, нужно расплатиться с прошлым хотя бы так.
В свою очередь Ада пыталась выпрямиться, опираясь на свой меч. Вон он шанс, возможность всё изменить. Лансемалион Бальмуар пока никуда не уходит и лишь готовиться создать какое-то невообразимое заклинание. Столько времени она провела с ним лично, затем Адрион полностью разложил по полочкам свою точку зрения. Обе стороны выслушаны, Око Смирения вполне подтверждало искренность многих заявлений. Осталось найти нужные слова, но вдруг все мысли замкнулись на грубом изломе и простой истине.
— Пойдём, девочка, — пробасил чёрный орк, удерживая свои кишки левой рукой, а правую собираясь положить на плечо храброй, но всё ещё слабой воительницы.
Как вдруг обессиленная и едва сопротивляющаяся высокой концентрации хара Огненная Бестия остановила руку своего незваного спасителя, чтобы выиграть себе ещё чуть-чуть времени. Она, кажется, почти видела, что находится на душе у её хозяина, видела проблему, а также те грани, которыми столкнулись два аристократа. Пусть даже Адрион бесконечно прав и та рабыня являлась лишь шпионом врага, но каком в этом толк, если вся семья искренне верит в какую-то там наивную любовь. Резкое действие вызвало не менее резкое противодействие, следовательно слушать никто и никого не хочет.
Кроме того, усложняет в миллионы раз и тот факт, что сейчас Лансемалион Бальмуар находится под действием лекарств, которые полностью убили эмоции. Помнится… в первое десятилетие, ещё в Саросе близнецы Дельдамионы смогли выбить из равновесия такого обманчиво хладнокровного аристократа. Ведь так или иначе его душа разорвана на части случившейся трагедии, а свои проблемы он не решал, лишь загонял всё глубже и глубже, что позволяло вывести его на эмоции в критический момент как это делал Орлойд и Делсираан.