— Уважаемая Адериин, пройдёмте со мной, — на одном из пролётов гостей встретила добрейшая служительница Этия.
— Госпожа… Шиада Клези? Это вы? — удивлённо произнесла Ада, не веря своим глазам. — Столько времени прошло, а что вы…
— Очень рада, что вы меня помните, но нам нужно поспешить. Необходимо омыть вас священным маслами и переодеть в традиционные одежды для посвящения в кандидаты. И нам нужно поспешить, ведь один из епископов согласился ради вас лично прочитать мессу. Это очень почётно, обычно они таким не занимаются. Пойдёмте скорее.
Ланс благодарно кивнул и попрощался со своей рабыней, отправившись дальше. Свою часть уговора он выполнил, что случилось с главой Гильдии пока что точно неизвестно, но все его союзники… они пали в тот день вместе с другими велики смертными. Даже трудно сказать, что теперь ждёт Эдем, ведь резня обескровила слишком многих. Простой народ боится, он в панике, наступили очень тёмные времена.
Однако нужно забрать своё. С этой целью и явился аристократ, которого уже провожала охрана культа Этия. Помещение, в котором своего брата ожидал Адрион, находилось в некоторой глубине, поэтому до него ещё нужно добраться. Но вскоре появилась заветная дверь, после чего стража поклонилась и ушла: прямо уж в цепях никто и никого точно не держал, даже на замок не закрывались двери, ведь сбежать отсюда просто невозможно, пусть и сохраняется иллюзия свободы.
Некоторое время Лансемалион Бальмуар стоял и думал, не решаясь войти. Лекарство уже перестаёт действовать, последние ампулы использованы, но даже наличие новых ничего не изменит: слишком сильно адаптировался организм к эффекту, сведя его на нет. И всё же время поджимает, нужно что-то делать и поэтому бледная рука толкнула дверь, после чего второй сын Зелгиоса Торвандори вошёл внутрь.
— А-а-а, вот он мой братец. Так и знал, что меня добровольно принудительно привели сюда как раз из-за тебя. Вариантов особо не много. А взамен ты видимо пообещал убить главу Гильдии. Да? — первым делом поинтересовался Адрион, сидящий в удобном кресле за столиком, на котором лежала игральная доска с расставленными фигурами. — Так ты его реально убил? Не то чтобы я сомневался, но… он же чертовски силён. Почему молчишь?
А аристократ действительно молчал, не зная, что и сказать. Вернее не так, наоборот, сказать хотелось слишком многое, как и сделать, например, удушить этого ублюдка на месте. Весь такой из себя галантный, в чистом фраке, сидит в кресле, пьёт чай, играет в тертатон и с чувством полного превосходства смотрит на всего грязного от крови и чужих внутренностей брата, которого сам же в один миг оставил ни с чем, нанося жестокий и бесчестный удар в спину.
— А ты немного изменился… глаза стали менее яркими, — с удивлением произнёс Адрион, выдерживая крайне неприятный взгляд своего родственника. — Ну что ты так зыркаешь? Давай, скажи хоть что-нибудь! Пожалуйся, расскажи, что тебя гложет, в чём ты меня винишь и за что ненавидишь, а затем я объясню тебе как всё было на самом деле… Только подумать… Кажется весь мир сошёл с ума, да?
В великий род Торвандори, что мы поднимали на новые вершины, не жалея крови и пота, вдруг проникает мелкая зараза. Столько веков тяжкого труда вбухано в нашу общую мечту, столько планов мы создавали вместе и тут наш отец решает жениться на шлюхе, потому что она очень похожа на нашу покойную матушку. Жаль только… похожа она лишь внешне, а внутреннее… дешёвая игра и довольно примитивные инструменты влияния, что доступы любой женщине уже сводят с ума нашего старика…
— Он имел право на своё счастье! — грубо рыкнул Ланс и не сдержавшись выстрелил против воли молнией прямо в кресло, но Адрион легко перепорхнул на место напротив.
— Да кто ж спорит? Имел конечно. Потрахался бы, поигрался, да хоть гарем создавай — никто слова не скажет. Нет же, нужно сыграть брак, так ещё и наследника заделать. Тебе не кажется, что это как-то… ужасно лицемерно и идёт против его же принципов? Ты вдумайся, нас он растил как инструменты для общей мечты, а сам… сам вдруг перестал быть инструментом. Право, на своё счастье, это хорошо, до того, как твоё счастье начинает топотать чужое счастье. Извини за тавтологию.