— Пока что ты моя рабыня, так что будешь исполнять мои хотелки. А Эдем скоро умоется кровью за свою недальновидность, — после этого Ланс обернулся к командиру гвардии, наблюдающим издали. — Рудольф, найди ей место в построении. Нужно доставить её до убежища, а то мои враги попытаются первым делом убить именно мой пропуск в высшие круга.
Глава 2
— Милорд, на горизонте появилась стая белых голубей, — как только открылось окошко кареты, так тут же отчитался гвардеец: секунду назад колонна въехала на территорию сердца мира.
— Не стреляйте, — ответил Лансемалион Бальмуар, спокойно изучающий свой собственный дневник.
Когда ты живёшь несколько веков, то приходится озаботится вопросом целостности собственной памяти. Важнейшие моменты то и дело оцениваются рациональным мозгом как нечто бесполезное и бессмысленное, после чего отправляются в глубины разума, откуда их уже не достанешь. Важность ведения дневника рассказал ещё отец, а учил его правильно вести уже Адрион, который порой тратил на это целые вечера. Правда у второго сына Зелгиоса Торвандори почти каждая страница скорее напоминает сухой и лаконичный отчёт о произошедшем за сутки, будто какой-то рапорт дозорного. Но это всё ещё память… хоть какая-то…
Стая голубей же приближалась, притягивая к себе взгляды бдящих гвардейцев. Случайных смертных в этой колонне нет. Каждый является крайне важной фигурой, всякому уготовлена особая роль, в бесконечных гамбитах захлебнуться десятки тысяч, а последствия затронут сотни тысяч, может даже миллионы. Но никого силой Ланс не тащил за собой, даже не прибегал к обману или к недоговоркам. Есть возможности, есть риски. Нравится соотношение? Добро пожаловать в Эдем, где скоро обрушатся горы.
— Гильдии стоило убить меня, когда была возможность, — захлопнув дневник произнёс вслух аристократ, пока влетевшая в карету стая голубей мимикрировала в прекраснейшую девушку с удивительно женственным, но в то же время слегка миловидным лицом, которое за одно мгновение способно притянуть к себе любой взгляд благодаря таинственному шарму. Даже внутри кареты её волосы будто слегка развивались на ветру, светлые локоны, источающие мягкое сияние и удивительно добрые глаза, как у Сестры Милосердия из храма Ароса. На душе от её присутствия сразу становится спокойно, но не нужно обманываться внешним видом, ведь далеко немногие могут пользоваться расположением племянницы Айрада и первой гофмейстерины великого рода, несущего в себе частичку самого Этия. Бессчётное число смертных одним движением перьевой ручки предавались вечному забвению, после чего медленно затухали, хотя, видит Творец, это ещё не самая худшая участь, которая может ждать глупцом посмевших навлечь на себя гнев семьи со звучавшей ещё в первые времена фамилией.
— Но они этого не сделали, посчитав что тебе хватит благоразумия не устраивать бойню, — в ответ резонно заметила Милария Этианелис, дражайшая суженная, брак по расчёту с которой укрепил бы две великие семьи и возможно после этого род Торвандори уже никогда бы не упал даже под пагубным влиянием беспощадного времени.
— Тогда я не собирался так поступать, но обстоятельства слишком быстро меняются. Если бы я изначально знал всю правду… возможно остался бы лежать в канаве.
— Как много ты знаешь? — поинтересовалась, несомненно, красива женщина, однако главным её достоинством являлся всё же характер, укрощающий внешность бесценным венцом, в который опытом и трудом оказались вплетены сдержанность, целеустремлённость, здравое любопытство и располагающая к себе всех харизма.
— Достаточно, чтобы не бояться поставить на кон всё. А ты? Семья Этианелис крайне влиятельна и наверняка знает если всё, то очень многое. Ходят слухи, что к вам за советом приходят как епископы, так и первый смертный Эдема.
— Даже если бы знала всё, то никогда бы об этом не рассказала. Архиепископ если же и общается с моей семьёй, то скорее с дядей Айрадом, но точно не со мной.
— В свою очередь и Гильдия, и духовенство, и высшая аристократия знает цену слова семьи Этианелис, поэтому и доверяет куда больше, закрывая глаза на многие формальности.
— Верно, — ответила Милария и грустно перевела взгляд в окно. — Тебя уже ждут.
— Число ожидающих больше предварительных оценок?
— Намного больше… четверть Эдема против тебя. Ещё столько же сомневаются и будут лишь ждать. Половина не вмешивается.
— Четверть Эдема… даже отца встречали с меньшим радушием. Хотя в этом нет моей личной заслуги. От отца у меня только имя, от которого я ещё и отказался. Семья Ле Нобель и Халсу’Алуби внесли основной вклад, позвав за собой армады. Если же говорить о моих успехах… они слишком скромны, что даже лишний раз упоминать не хочется.