открыток, складывает все за повязку; он сбрасывает молодое коренастое тело; хромой отходит в сторону, он хватает его за хрен, привлекает подростка к себе, встает на колени, засовывает пальцы под вставший хрен, скребет ногтями слипшуюся растительность; согнув большой палец, ощупывает жопу; выпрямившись, ощупывает двумя руками поясницу, живот, торс, руки, ладони, горло, челюсть, разжимает зубы, хватает язык, вытаскивает его, толстый, розовый, пятнистый, стучит по зубам, пихает палец в залитую спермой глотку, вытаскивает изо рта свои липкие пальцы, снова берет за член, встает сзади, ощупывает плечи, руки, затылок, массирует ягодицы, икры, отпускает член, раздвигает обеими влажными руками пропахшие газами ягодицы, приближает свои глаза, губы к теплым спутанным зарослям, дует на них, заправляет обратно в жопу лоскут слизистой оболочки, выпрямляется, сжимает голову ладонями, распутывает слипшиеся кудри, рассматривает вены, жилки на черепе, отступает, прижимается спереди бугристым телом к изможденному телу хромого, ощупывает, обнимая, его мускулатуру; его рука оглаживает часть лобка, обнажившуюся под опаленными волосами, разжимает объятия, перешагивает изгородь, приседает, высвобождает ногу бритого из-под сваленных в кучу тел кучерявого, брюнета, лезет в карман джинсов, достает заляпанный кровью носовой платок, запихивает его за повязку, переползает вдоль ноги, оглаживая ее рукой, к ступ не, с которой снимает эспадрилью; надевает, присев, касаясь песка облепленной соломой от матраса жопой, прожаренную эспадрилью; выпрямившись, перешагивает через изгородь; Ваззаг, на ноги которого ложится тень бандера, поднимает руки, открывает рот, раздвигает ляжки; согнувшись, выгибает спину, отклячив жопу; встряхивает головой, высвобождая из жирных кудрей свое ухо, где блестит коралл; повелитель шлюх сует ту же липкую руку между губ, под мышки, в раскрытые ладони, под прибор, между ягодиц, снова ощупывает зубы между пересохшими губами шлюхана; шлюханы садятся на корточки в песке у изгороди: их члены — напряглись до предела от шуршания одежд женщин, разбуженных приближением голого благоухающего тела повелителя шлюх — , тычутся в песок, охладившийся в тени; повелитель шлюх, перешагнув изгородь, карабкается вверх по низкой дюне, где на склоне кудрявый, тело которого наполовину закрыто густой тенью ветвей, хрен засунут во влагалище бритой девицы, наполовину зарывшейся в песок под весом кряхтящего тела, кончает, вцепившись пальцами в исполосованный череп, впившись поцелуем в ее широко раскрытый задыхающийся рот; повелитель шлюх садится на корточки, засовывает пальцы в задний карман джинсов, ощущая сквозь нагревшуюся натянутую ткань раскаленную вспотевшую ягодицу, извлекает разорванную купюру, складывает ее, завязывает в окровавленный носовой платок бритого; его рука лезет в пах кудрявому, роется в переднем кармане джинсов, потное бедро бритой девицы прижимает его ладонь; горячий хрен, упершись в фалангу, сквозь липкую ткань, дрожит, продолжая работать: пальцы сжимают вторую бумажку, склеенную выделениями, перетаскивают на бедро девицы липкий чек; котяра забирает банкноту, запихивает ее за повязку прячет чек в карман, достает его, разглаживает, рассматривает цифры, буквы, выпрямляется, опять карабкается, с чеком в пальцах, на дюну: от его тени, от его аромата вздрагивают сердца женщин: они раздвигают ляжки под тканью; повелитель шлюх перешагивает через изгородь; склонившись над Ваззагом, он прилепляет чек ему на измазанную спермой шею; шлюхан поднимается на истертых пятках, откинув голову, краем глаза рассматривает под щекой чек, прилепленный к шее; повелитель шлюх перешагивает через валяющееся в песке белое тело хромого, кровавая рвота раздувает его покрытый пленкой спермы обожженный синим пламенем рот, склоняет голову в тени коридора: его квадратный круп скрывается в наполненном парами селитры полумраке, изгибаясь под прикосновением массирующих пальцев, извлеченных из-за хлопчатобумажной повязки, где хранятся измазанные липкими трусами кучерявого монеты бурильщиков; Ваззаг, обойдя вокруг этеля, приникает сожженными поцелуями губами к обернутому вокруг пальца чеку; он оборачивает его вокруг основания своего торчащего хрена, вокруг залупы; он подносит его к глазам; ясные, жесткие глаза разглядывают буквы, цифры, красные значки, его пальцы ложатся на надписи, гладят их, ползут по строчкам, по завиткам, переходят от одной точки к другой, от точки к запятой, от черточки к цифре, от цифры к букве, от заглавной к прописной, от цифры к точке; ногой он толкает в щеку хромого; прилепляет чек к его залитой спермой шее, прижимает большим пальцем, тот сглатывает слюну - чек загибается, сворачивается на шейной мышце — , наклоняет голову: липкий чек собирается в складки; хромой, подняв колени, медленно отводит в сторону свою истертую ляжку, вытирает сперму, высыхающую на ресницах, прочищает забитые спермой ноздри; до него доносится свежий запах тела расправившего члены Ваззага; Ваззаг идет, болтая между ляжек тяжелым хреном, яйцами, к кладовке, согнувшись, входит туда, выбирает в соломе, в сене тонкий, сухой и золотистый стебелек ячменя, протыкает край чека, продевает стебелек, повязывает его на шею; сперма кудрявого, пузырясь, сохнет на сене; Ваззаг встает на колени, поднимая пыль, прикладывает ухо к земле, касается языком пузырьков, слизывает свежие нити, свисающие с травинок, ближе к сырой земле, сверху они превратились в порошок; смесь спермы, пота, крови вытекает, обжигая слизистую оболочку, из его раскрывшейся жопы, меж гладких ягодиц; вытянув одну руку назад, он скребет щель между ягодицами, стонет; пот, стекая по лбу от корней его кудрявых волос, жжет ему глаза, затекает в морщины; он выпрямляется: складки в паху расправляются, его клейкий член облепляет пыль; чек дрожит у него на груди; хромой, выпятив задницу, пердя под солнцем, ползет на мозолистых коленях к этелю, трется о ствол своей раскрывшейся зудящей жопой; Ваззаг выходит из кладовки, прижимая подбородком к груди чек; облизывая его; у него из жопы по ногам стекает обжигающая жижа; за оградой дымятся сваленные в кучу тела бурильщиков, вновь задремавших женщин, чьи головы облизывает сука;//// из-под босых ног пастуха вылетают голубые рябчики, окутанные запахом прорванных о кремень абсцессов, вертятся, с дрожащими клювами: они свили свои непрочные гнезда в ашебе; они трутся влажными пушистыми животами об икры пастуха; под солнцем розовеет смешанный с латеритом песок; вдали вспениваются желтые буруны трав: там пасутся два белых верблюда, самец, самка с фиолетовым боком, забрызганным человеческими испражнениями; рядом, под натянутым на два суковатых шеста навесом из шкур спит молодая женщина, ее желтовато-лиловая кожа затянута фиолетовой тканью, из которой солнце выжигает остатки ароматов, ребенок дремлет у нее во впадине голой подмышки; ее непокрытая, спутанная, лоснящаяся, синяя шевелюра засыпана песком, она потеет под платьем, утепленным на грудях прямоугольниками мешковины, пришитыми черным козьим волосом: дальше, за двумя верблюдами, пасутся пять черных коз; на шкуре сидит самец обезьяны, худой, синевато-черный, с белой шерстью на горле, на лапах, на заднице, грызет найденную в песке ногу бородавочника, шкура согревает ему зад; пары пота окутывают согнувшееся тело женщины; ее рука держит, прижимая к боку младенца, закупоренную зеленой травой бутылочку с белым жиром; перламутровая слюна дрожит в складке губ младенца; чуть дальше идет кочевник; пастух держит поводья мегари