— Я сварил его прошлой ночью. Я бы сказал, что это довольно хитрое и изобретательное зелье. Пока оно действует мальчишка будет говорить, кричать, но не сможет ответить на вопрос, обращенный не к нему.
О, мой Бог.
Долохов начинает хохотать.
— Так ты хочешь, чтобы она отвечала на наши вопросы, а не он?
Люциус кивает.
— Да, ты угадал.
Белла издает смешок.
— О, это так жестоко, Люциус, — нараспев произносит она, но голос ее полон ликования.
Я смотрю на Люциуса, который насмешливо мне улыбается, и больше всего на свете я хочу порвать его на мелкие кусочки. Мне не верится, что кто-то может быть настолько подлым?!
— Помоги мне, Антонин, — Беллатрикс закатывает рукава и начинает вытаскивать пробку на бутылочке. Маленький клуб дыма вырывается из горлышка, когда пробка открывается с громким хлопком.
Долохов грубо толкает Рона на колени, запрокидывая его голову. Рон отчаянно борется, вырываясь из рук Долохова.
— Отвали от меня, ты, больной у…
С кончика палочки Беллы срывается черный луч, ударяя Рону в живот, и он выгибается назад, воя от боли. Я всеми силами пытаюсь вырваться из крепко держащих меня невидимых оков, но тщетно.
Люциус посмеивается надо мной.
Беллатрикс становится рядом с Роном, а Долохов пытается открыть ему рот. Рон поворачивается ко мне с диким криком.
— Нет, Гермиона…
Долохов держит его челюсти, а Белла вливает густую, вязкую темно-зеленую жидкость ему в рот.
— Вот так, малыш, пей свое лекарство, — подвывает Белла.
Рон закрывает рот и задыхается. Вызывающий отвращение звук достигает моих ушей, когда жидкость вытекает на его подбородок и выливается через нос.
— Остановите это! — я кричу. — Оставьте его в покое! Он же задохнется!
— Ну, ну, — протягивает Люциус. — Он сильный мальчик, я уверен, он перенесет это.
Рон падает вперед, тяжело и глубоко дыша и кашляя, а отвратительная субстанция стекает по его подбородку.
Мне так жаль, Рон, мне так жаль…
— Вы готовы отвечать на наши вопросы, мисс Грейнджер?
Я не отвечаю. Я просто смотрю на Рона, как он лежит на полу, приводя свое дыхание в норму и стирая зелье с подбородка.
Невидимая сила поднимает мою голову, и я встречаюсь взглядом с человеком, которого я ненавижу больше всего на свете.
— Я хочу, чтобы вы мне… нам сказали, куда конкретно собирался Поттер, когда вы в последний раз его видели?
Ну почему? Почему это должно быть именно так? Почему нельзя по-другому?
— Молчи, Гермиона! — кричит Рон. — Не говори им ничего, слышишь?
Люциус ухмыляется.
— Незачем орать, Уизли.
— Заткнись, Малфой! — ревет Рон, слегка запинаясь и пытаясь встать на ноги.
— Как ты смеешь говорить с ним в таком тоне? — Беллатрикс в гневе поднимает свою палочку. — Ты — отвратительный маленький предатель крови, как смеешь ты… Круцио!
И камеру наполняют крики. Ужасные, кошмарные крики, от которых вот-вот лопнут барабанные перепонки. Рон корчится на полу и его крики разбивают мне сердце.
— ПРЕКРАТИТЕ! — я кричу. — ПОЖАЛУЙСТА, ПРЕКРАТИТЕ!
— Достаточно, Белла.
По команде Люциуса, Беллатрикс убирает палочку и Рон в бессилии падает на пол, тяжело дыша, а я не могу ему помочь, не могу.
Люциус смотрит на меня.
— Скажите нам то, что мы хотим услышать.
Я пытаюсь не паниковать и делаю глубокий вдох. Я не могу сорваться сейчас. Я должна рассуждать логически.
Хорошо. Если я откажусь отвечать, они будут вновь пытать Рона. А я не могу этого допустить, просто не могу.
Но если я им сообщу, куда намеревался отправиться Гарри, они смогут найти его, а если они его найдут, они его убьют, сомневаться не приходится. И тогда получается, что я не только обрекаю лучшего друга на верную смерть, но и ставлю под удар нашу победу в войне. Ведь Гарри — избранный.
Я смотрю, как Рон, шатаясь, поднимается на ноги.
— Не делай этого, Гермиона, — говорит он тихо. — Чтобы они не делали со мной, я справлюсь, не выдавай Гарри…
Его слова прерываются ударом в челюсть от Долохова.
— Тебя не спрашивали, ты, ничтожный маленький ублюдок!
— Оставь его.
Долохов подчиняется команде Люциуса и толкает Рона на пол. Я смотрю на своего друга, который, молча, кивает мне.
Как будто от этого мне станет легче.
— Подумайте об этом, мисс Грейнджер, — Люциус медленно идет ко мне. — Подумайте хорошенько. Вне сомнений, молодой Рональд уже достаточно натерпелся, — он подходит ко мне, наклоняясь, чтобы прошептать мне на ухо. — Если вы ответите на мой вопрос, мы освободим его от дальнейших страданий.