Я вздыхаю с облегчением.
— Но не думай, что тебе удастся перевести разговор в другое русло.
Черт!
Он указывает палочкой на пол перед собой, и появляются стол и два стула. А на столе так много еды, что у меня едва ли не помутился рассудок от голода. Огромные блюда с различными деликатесами.
Он усмехается, глядя на мое лицо, и садится на один из стульев.
— Не желаете ли отужинать со мной, мисс Грэйнджер?
Я… что?
Какого черта он делает? Что за дурацкая игра?
Его глаза сужаются.
— Сядь.
Его тихий голос предупреждает, что мне лучше делать так, как он говорит. Но я не хочу садиться и, тем более, есть с ним за одним столом. Кто знает, к чему это может привести?
Гримаса злости искажает черты его лица, и он, в несколько шагов преодолев расстояние между нами, хватает меня за руку, выворачивая ее, а потом тащит меня к стулу и силой усаживает за стол.
— Так лучше, — удовлетворенно констатирует он, садясь на свое место, и наполняет вином два серебряных кубка, один из которых протягивает мне.
— За Темного Лорда, — он поднимает свой кубок, салютуя мне, а потом подносит его к губам, не отрывая прищуренного взгляда от меня.
Я швыряю свой кубок через всю комнату. Он с грохотом ударяется о стену, и кроваво-красная жидкость стекает по камням.
Люциус даже не вздрагивает. Все с той же отвратительной улыбкой он призывает кубок к себе и вновь наполняет его.
А потом он направляет на меня волшебную палочку.
— Империо!
Ах, многим лучше. Ничего. Я словно плыву в небытие, и здесь так тепло и уютно.
— Возьми кубок.
Я сделаю все, что он скажет. Почему я должна сомневаться? Да, я готова выполнить все, что прикажет этот голос, что угодно. Абсолютно всё!
— Повтори…
Зачем?
— Повтори!
Но…
— Говори!
Все, что угодно, для вас. Только не отнимайте это тепло, и я сделаю все, что прикажете.
— За Темного Лорда.
— Хорошо. А теперь отпей вина.
Конечно-конечно. Все, что хотите. Я делаю это только для вас…
Только… продолжайте держать меня здесь… с вами… не оставляйте меня…
Заклятие постепенно ослабевает. Я чувствую во рту вкус вина.
Теперь Люциус доволен и с улыбкой смотрит на меня. Я только что сделала, как он сказал, и ему доставляет удовольствие видеть, как я поежилась от мысли о том, что я только что пила в честь Волдеморта.
— Пожалуйста, — он жестом показывает на стол, — ешь.
И, несмотря на то, что все внутри меня кричит о том, чтобы я съела, как можно больше, я борюсь с этим. Я не собираюсь участвовать в его маленьких извращенных представлениях.
Поджав губы, опускаю глаза на свои руки.
— Дорогуша, — Люциус подчеркнуто тяжело вздыхает, — одна из вещей, которые я не терплю в грязнокровках, это их плохие манеры. Наверное, тебя нужно… убедить.
— Нет, — поспешно отвечаю я. — Н-нет, я сама… я буду есть.
Я подношу кубок к губам и одним глотком опрокидываю в себя вино, несколько капель стекают по подбородку. Вытираю их рукой и со стуком ставлю кубок на стол.
Наполняю тарелку едой и начинаю есть. Быстро. И пока я ем, в помещении стоит гробовая тишина. Не буду лукавить, я ем не только чтобы уберечь себя от убеждений Люциуса, а еще и потому, что сейчас мне кажется, что я могла бы есть вечно, чтобы наверстать упущенное за все полуголодные дни, проведенные в плену.
Он ничего не ест. Просто наблюдает за мной в тишине.
Кусок застревает у меня в горле, но я его проглатываю, и опускаю вилку на тарелку.
Он улыбается своей фирменной улыбкой маньяка-садиста.
— Закончила?
Молча, киваю.
Он встает, взмахивая волшебной палочкой, и стол вместе со всей провизией исчезает. Остается лишь стул, на котором я сижу.
Без паники. Ты не должна паниковать.
Он подходит ко мне и кладет руки на подлокотники моего стула, наклоняясь ближе ко мне. Я непроизвольно вжимаюсь в кресло.
— Тебе понравилась еда, грязнокровка? — с улыбкой спрашивает Люциус.
Я смотрю на него, упрямо сжимая губы и пытаясь успокоить нервы.
Я не боюсь тебя!
Лгунья.
— Что вы делаете? — я не знаю, что еще сказать.
Он усмехается и отстраняется, обходя стул и становясь позади меня. Я будто приросла к стулу и едва сдерживаю себя, чтобы не повернуть голову. Чувствую, как мороз пробежал по коже.
— Это не был ответ на поставленный вопрос.