— Видите ли, мне бы не хотелось, чтобы его тут же кто-нибудь купил, — пояснила Мелоди.
— Я об этом не подумал... — признался Андреа.
— На днях к вам зайдёт синьор Вискалки, чтобы отобрать полотна для выставки. Я договорилась с ним: выставку мы устроим в его галерее.
— Это невероятно! У самого Вискалки! Мелоди, я не знаю, как смогу отблагодарить вас...
— Перестаньте, — улыбнулась Мелоди, довольная произведённым эффектом. — Мне нравится, что вы непосредственны, как ребёнок... которого хочется побаловать, поласкать...
— Мне всё ещё непонятно, разыгрываете вы меня или говорите всерьёз, — смущённо произнёс Андреа.
— Я всего лишь хочу сказать, что нахожу вас пленительным мужчиной, — развивала свой успех Мелоди.
Андреа, совершенно обескураженный последним заявлением гостьи, буквально потерял дар речи, и в таком состоянии его увидела Эдера, вошедшая в мастерскую. Мелоди, заметив замешательство супругов — а в том, что это была жена Андреа, у Мелоди не возникло даже сомнений, — пришла им на помощь:
— О! Вы — Эдера! Я вас сразу узнала! Ваш муж столько рассказывал о вас...
— Позволь представить тебе графиню де ля Фуэнте, — с трудом, вымолвил Андреа, обращаясь к Эдере.
После обычного в таких случаях обмена любезностями Мелоди сообщила, что ей пора уходить, но завтра она надеется их обоих видеть у себя в гостях.
— Жду вас к ужину вместе с синьором Сатти. Мы заключили такую важную сделку, и я рада была бы с ним познакомиться.
— К сожалению, мой отец передвигается в кресле на роликах, — пояснила Эдера.
— Ох, простите, я не знала...
— Но, может быть, вы придёте в гости к нам? — предложила Эдера.
— Как можно ответить «нет» на такое любезное приглашение?! — улыбнулась Мелоди. — Обязательно приду, спасибо.
За ужином Андреа всё время раздражался, поскольку разговор шёл на общие темы, далёкие от живописи и от предстоящей выставки. Валерио расспрашивал Мелоди о фирме, которую она представляет. И Мелоди отвечала, что их интерес составляют различные операции по импорту и экспорту, а потому их фирма должна постоянно иметь приток новых инвестиций. По этой причине они и не вкладывают свой капитал надолго.
— Так было и с теми землями, которые вы приобрели у нас. Заниматься их обустройством — не наш профиль...
— Валерио, знаешь, Мелоди разговаривала с Вискалки о выставке! — вклинился, не выдержав, Андреа.
Но и тут ему не повезло: Валерио стал вспоминать о том времени, когда Вискалки был никому неизвестным, торговцем картин, и Валерио весьма дешёво купил у него несколько пейзажей.
Едва эта тема иссякла, как Мелоди заговорила с Эдерой о моде и попросила показать ей эскизы новой коллекции.
Когда же Мелоди ушла, Андреа набросился на жену с упрёками: узурпировала внимание Мелоди, говорила только о своих моделях, и Валерио тоже словно забыл, для чего они пригласили к себе эту влиятельную женщину.
— Но мне, наоборот, показалось бестактным сосредотачивать всю беседу на выставке, — возразила Эдера.
— Ах, правда заключается в том, что вам двоим наплевать на мои творческие устремления. А если нашёлся человек, который в меня верит, то тебе это не по душе.
— Что за глупости ты говоришь! — рассердилась Эдера. — А скажи, почему ты солгал мне, что на том портрете была изображена не Мелоди?
— Твоя ревность мелочна! — вспыхнул Андреа. — Мелоди интересует меня только потому, что может помочь мне! Сегодня я хотел с нею об этом поговорить, но ты не дала мне такой возможности.
— Ты прекрасно знаешь, что твои обвинения несправедливы, — с обидой произнесла Эдера. — Постой... Куда ты идёшь?
— Я буду ночевать в комнате Лало!
Следующий день сложился для Андреа и вовсе неудачно. Сначала Манетти сообщил, что Мелоди улетела первым рейсом в Испанию. «Как же так? Даже не сказала вчера о своём отъезде, не попрощалась!» — обиделся Андреа. Он стал немедленно звонить по испанским телефонам, которые разыскал для него Манетти, но повсюду наталкивался лишь на автоответчики. Оскорблённый в самых лучших чувствах, Андреа не мог приняться за работу, и не мог уйти куда-либо из мастерской: ему казалось, что Мелоди вот-вот позвонит ему, и извинится за внезапный отъезд.
В таком мрачном, подавленном состоянии он и открыл дверь нежданному посетителю, которым оказался не кто, иной, как синьор Вискалки!