И Зиад уже искренне улыбнулся.
Облегчение – вот что он сейчас испытывал, невзирая на угрозу. А ещё - желание досадить. Детское, конечно, желание, но и сдерживать его не стоило. Потому что видеть, как у «старшенького» раздуваются от гнева ноздри, а губы кривятся от презрения и желания, но и невозможности его убить, доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие.
«Это тебе, гадюка, за Раду, за мою радость!» - и улыбка стала шире.
Зиад показательно проигнорировал вопрос стражника, даже не взглянул в его сторону, а вежливо обратился к своей спутнице:
- Госпожа Инвиато, - он ещё добавил искренности, тепла и нежности в улыбку, - пойдёмте, я провожу вас до ваших покоев. Что-то здесь становится тесно.
Перла перевела на него полный ужаса взгляд.
«Она играет или в самом деле так напугана?» - пронеслось в голове.
- Вы не пленница, драгоценнейшая из женщин! – произнёс вслух. - И вам не смеют угрожать. Ведь здесь старший сын короля, он вас защитит. - Зиад голосом подчеркнул статус Варгена. От этого, он уже точно это знал, официальный претендент на звание наследника просто терял всякую власть над собой: – Не правда ли, господин принц?
И Зиад опять улыбнулся, поигрывая ямочкой на щеке. Стражники переглянулись, а Варген, казалось, задымился. Его ноздри и губы уже дёргались на покрасневшем лице. И он с трудом приказал:
- Убрать оружие! – и обращаясь уже к Зиаду, прошипел: - Я сам провожу драгоценнейшую в её покои!
- О да! Вы удивительно предупредительны и невероятно галантны! – не без иронии проговорил Зиад, аккуратно делая полшага в сторону от полотна, рядом с которым он выронил пуговицу, и увлекая за собой Перлу. – Я провожу вас с драгоценнейшей.
- Это лишнее, - процедил «старшенький», едва разводя челюсти, сведенные судорогой бешенства.
- Но у меня к вам вопрос, господин принц! – Зиад расширил глаза, капризно, как это делала мать самого Варгена-Фойга.
Был расчёт на то, что эта уловка сработает, как и несколько предыдущих. Повернувшись к полотну, висевшему напротив и чуть наискосок от семейства самого плодовитого короля Оландезии, посол Бенестарии преувеличенно вежливо, но с какой-то беспомощной детской интонацией спросил:
- Где на этой картине вы? Мы с маркизой Инвиато всё не могли понять, который из мальчиков вы?
Варген бросил мимолётный взгляд на картину, скривился ещё больше и, подхватив ничего не понимающую Перлу под руку, потащил прочь. Даже слабых знаний Зиада в оландезийском вполне хватало, чтобы понять, что картине не менее трёх сотен лет, и никакого Варгена, как бы его ни назвали при рождении, там быть не могло. Разве какой-нибудь его отдалённый предок с такими же злыми, льдисто-голубыми глазами и гривой спутанных светлых волос.
Но того, чего хотел, Зиад добился: теперь Варген вспомнит, что посол Бенестарии вместе с гостьей короля Оландезии Перлой Инвиато рассматривал совсем другую, а не ту длинную картину, под которой сейчас тихо лежала, полускрытая складками стенной драпировки, серебряная пуговица…
- …Сорок девять, пятьдесят, - Зиад отжимался уже на пальцах левой руки. Сотня на кулаках, пятьдесят с хлопком, пятьдесят на пальцах правой остались позади. Но… обычный способ успокоиться что-то не помогал.
Да, сердце теперь оправдывало свой частый бег, но вот мысли никак не возвращались в норму. Сделав последнее отжимание, Зиад вскочил и обтёр потный торс полотенцем. Влажная ткань штанов холодила поясницу, хотелось помыться, но тренировка только началась.
Он вытащил из-под рубашки и камзола, лежавших неаккуратной кучей на кровати, посольский жезл. Прищурился, осмотрел. Привычно уже добавил магии, выравнивая баланс и уравновешивая уродливую тяжелую блямбу на свободном конце, да и весу стоило добавить – настоящий клинок куда как тяжелее.
Ещё раз взвесил на руке и принялся за тренировку, используя символ своего статуса – посольский жезл – как оружие. Да и ни на что большее этот уродливый деревянный обрубок использовать было нельзя. Но Зиад приспособился – магией подправлял до нужных кондиций, и хоть на короткое время, и тренировался.
Он стал в стойку. В голове после напряжения звенело, а мысли назойливыми мухами крутились вокруг последних событий. Пружиня ногами, Зиад сделал несколько разминочных движений и отпустил тело на волю. Привычные мышцы заработали в нужном режиме. Руки и ноги сами, без участия сознания, выпад за выпадом, проводили приёмы. Найдя выход напряжению, организм стал гармонизироваться, и в голове наконец прояснилось. Мысли потекли плавно, а оценка событий стала более трезвой.