— Алесия, — сказал Дарион, указывая на седовласого, — это тер Реони, хранитель западных врат. Также он является казначеем Антари и Тирена, города побратима Северной столицы.
Тер Реони слегка склонился передо мной, не сводя с моего лица колючего взгляда.
— А это тер Сарит, — продолжил Лорд, указывая на огромного рыжеволосого война, поспешно спешившегося с вира и склонившегося перед нами.
— Он хранитель Южных ворот и тысячник армии правого берега, — проговорил Дарион и я слегка присела в приветствии, как того требовал обычай.
— Тера Алесия моя истинная, — проговорил Северный Лорд и его люди разом замолчали, уставившись на меня во все глаза.
— Вы все отвечаете за неё головой. Она вольна приказывать, а вы повиноваться. Вы слышите меня?
Его голос, наполненый силой, пронёсся над растущей толпой и я увидела, как повинуясь своему сюзерену, горожане и войны склоняли голову в жесте полного повиновения.
— С какой это стати, она всего лишь лерта!
Звонкий капризный голос вдруг донесся из толпы и все расступились, пропуская тонкую, богато одетую женскую фигурку.
— С чего это наши люди, должны оказывать почести какой-то шлюхе?!
Я вздрогнула как от пощечины и подняла глаза на Северного Лорда.
Он прижал меня крепче, я видела, как забилась на его шее тонкая голубая жилка и побелели губы.
— Хелена, — произнес кто-то рядом и Филициус Тиор вышел к говорившей, бросив на застывшего Дариона предостеригаюший взгляд.
— Хелена, — повторил он, — Алесия истинная нашего господина. Извинись. Извинись немедленно перед своим сюзереном и нашим братом.
Я увидела, как исказилось прекрасное юное лицо незнакомки, как она презрительно скривила губы и, вздернув подбородок, резко развернулась и исчезла в притихшей и изумленной толпе.
Глава 17
Дарион Тиор
--
Наконец можно спокойно вдохнуть. Я вошёл в свои покои и устало опустился в кресло, вытянув ноги.
Это был адский путь.
Держать Алесию в объятиях, было сродни изощеренным пыткам. Мне все время казалось, отнимут, сбежит.
Аиры эти… Смотрели на неё так, что хотелось схватить за шею каждого и сжимать… Сжимать, пока не вылезут глаза, осмелившиеся глядеть на мою истинную!
Когда она вдруг заболела, почуствовал неладное сразу, что-то сжалось в груди и заныло. Ворвался в её палатку, увидел Алесию без сознания… и все. Помню только, что холодно и последовательно делал все, что нужно. Растирал, поил, укутывал. А внутри все просто вопило от ужаса. Когда она потянулась ко мне неосознанно, прижалась испуганно, шепча имя погибшего брата, что-то дрогнуло во мне, сердце забилось чаще, дыхание перехватило.
Моя храбрая девочка. Все эти месяцы она отвечала за всю свою семью. Работала, лечила, заботились. А ведь самой было не легче. А потом взяла ответственность и за весь город… Её магия сильна, но она совершенно не умеет ею пользоваться. Почти опустошила резерв, чуть не погибла.
Всё эти месяцы я наблюдал, изо всех сил держась, чтобы не сорваться, не бросится к ней. Уже тогда я понял, что кроме влечения к истинной я многое чувствую к этой девочке.
В дверь постучали.
— Входи, — вздохнул я, прекрасно зная, кто за дверью. Фил пришёл вовремя, с Хеленой нужно что-то решать.
— Дар, я насчёт Хелены, — начал вошедший Фил и осекся под моим хмурым взглядом.
— Поговори с ней, — добавил он уже не так уверенно.
— Поговорить? — я встал и не глядя на Фила, подошёл к окну.
— Она перешла все границы, Фил. Алесия моя истинная. Она должна быть рядом со мной. Я не могу её сделать женой. Ты знаешь. Магия не позволит, помовка с Вестой разорвана принудительно.
— Да, я знаю. Пять лет, как минимум ждать. Ну, побудет пока лертой..
— Лертой?! — я разъяренно уставился на брата, — ты же знаешь, я не смогу жениться на Алесии, никогда!
— Никогда? — Фил встрепенулся, глядя на меня пристально, — думаешь все ещё… действует?
— Не знаю. Но проверять на Алесии не буду. А это значит, — я обессиленно опустился снова в кресло, — она может быть только моей лертой. Любовницей.
Последнее слово я как будто выплюнул, чувствуя горечь и гнев, сдавливающий горло.
— А потому Хелене следует прикусить свой язык. Она перешла границу.
— Ты знаешь нашу сестру. Хелена она..
— Я знаю, Фил. Знаю. Ей все можно, её нельзя расстраивать. Да, отец завещал нам заботу о ней. И я всегда выполнял свои обязанности брата, а это, как ты знаешь, очень не просто, когда речь идёт о Хелене.