— Если не хочешь лишиться руки, — прошипел чей-то голос совсем рядом, — не двигайся.
От ужаса горло у меня перехватило и крикнуть не получилось. Я только почувствовала, что уже не одна у колодца, но ни за что на свете не могла себя заставить повернуть голову и увидеть того, кто стоял рядом.
— Что же ты хочешь от ясного ока?
Голос прошипел мне это почти на ухо, пахнуло смрадом и стало ещё холоднее.
— Я… мне нужно связаться с семьёй, — выдавила я едва слышно, — пожалуйста.
— А ты не ищешь лёгких путей, — в шипящем голосе звучала насмешка, — ведь Хозяин сделает для тебя все, что ты захочешь. Ты же знаешь, что значишь для Северного Лорда?
— Я только его лерта, — прошептала я, — чувствуя как смертельный холод сковывает моё тело, подбираясь к сердцу.
— Лжёшь..- прошипел голос, и я почувствовала, что могу оторвать руку от камня. На ладони я увидела узкий глубокий порез.
— Плати, раз уж пришла. Твоя кровь дорогого стоит.
Мою руку вдруг схватила чёрная, покрытая струпьями и клочками паленой шерсти, четырёхпалая лапа, сжала мою ладонь и в чистые воды колодца крупными каплями полилась кровь.
Вода на мгновение вскипела красным, помутнела и тут же очистилась, зашипев.
— Хорошо, — удовлетворенно просипел голос, отбрасывая мою руку как ненужную вещь.
— Ну, спрашивай уже, — голос как будто отдалился и я поняла, что снова в комнате одна.
Обессиленно прислонившись к краю колодца, я сжала руку в кулак, чтобы остановить кровь и снова посмотрела в ставшую искристой и гладкой, воду.
— Город Кирт, — проговорила онемевшими, чужими губами, и только хотела назвать имя отца, как губы сами шепнули:
— Мама..
Вода всколыхнулась, стала совсем прозрачной и в глубине я увидела родное мамино лицо.
Она стояла, видимо перед зеркалом, всматриваясь в него с ужасом и беспокойством.
— Алесия..- мамин голос звучал глухо и растерянно, — дочка… я услышала тёмный зов… ты, ты что… что с тобой? Как ты?
— Мама, — сказала я, — мама..
У меня мало времени. Как вы? Как папа, девочки? Вы должны… прошу, может, вы уедите из Кирта? К бабушке, или дяде Тиму на восток?
Я говорила лихорадочно быстро, чувствуя как все сильнее кружиться голова и тают силы.
— Алесия, у нас все хорошо. Доченька… — мама заплакала, — что ты говоришь, как ты?
— У меня все… нормально. Я… Вы… Нужно уехать..
Перед глазами появились огненные круги, голова кружилась все сильнее, но я держалась, сжимая раненую руку сильнее в кулак, чтобы боль привела в чувство. Мама не должна заметить, что со мной что-то не так.
— Алесия, я поговорю с папой, может мы поедём к Тиму, ненадолго..
— Спасибо, мама. Мне пора. Целуй всех.
Я вгляделась ещё раз в мамино лицо и легко повела здоровой рукой над поверхностью, все стирая.
Отвернулась от колодца и сделала шаг к выходу, чувствуя, как дрожат колени, а из груди вырывается странное, хриплое и натужное дыхание.
— Что ты сделала? — спросил от двери хриплый голос, и я даже не удивилась, увидев стоявшего на пороге Дариона Тиора.
— Что ты наделала, Алесия?
Мысли вдруг смешались, заметались белыми колючими снежинками и, медленно кружась, унеслись в тихую, спасительную тьму..
Глава 21
Дарион Тиор.
Мальчишка стоял и не думая опускать голову, дерзко и прямо глядя мне в глаза.
— Лис, — я с трудом сдерживал силу, которая клокотала, подпитанная яростью, — ты проводил мою… Алесию к ясному колодцу?
— Да, мой Лорд.
— Да? Да как ты смеешь! Она пострадала. Она могла погибнуть. Ты… ты забыл, что такое долг?
— Нет, мой Лорд, — все также не опуская глаз, проговорил мальчишка, — она была очень напугана. Боялась за свою семью. Я должен был. Я знал, что она справится.
— Знал? — спросил я тихо, вставая с кресла и подходя к окну, — она не всегда контролирует силу, она слишком… неопытна. И она… она пострадала!
От моего крика взметнулся ледяной вихрь, стены покрылись изморозью, по полу зазмеилась поземка.
Но Лис стоял все также с каменным лицом и, глядя прямо перед собой, глухо проговорил:
— Тера Алесия спасла мне жизнь. Тогда, когда напали аиры, она спасла многих из нас. А вы..- он вскинул голову, — вы… угрожали её семье!
И, вдруг поняв, что он говорит и кому, Лис сник.
— А ты смелый парень, — сказал Фил, поднимаясь из своего кресла у камина, где он все это время невозмутимо сидел, — разве ты не боишся за свою жизнь?
— Боюсь, — Лис снова расправил плечи, — но не за себя. Тогда, во время битвы, тера Алесия была в безопасности в палатке. Но она вышла. Она, девушка, почти девчонка, бросилась защищать меня. Меня, незнакомого ей человека. Врага. На мне долг жизни, мой Лорд. Любой из нашей сотни отдаст за теру Алесию жизнь.