— В городе много тёмных артефактов, — добавила Сати, — ну, вот как Ясное Око, и у каждого есть хранитель. Далеко не всегда безобидный. — Обычно это нежить, — Сати поежилась, — но хранители дают кровную клятву нашему Лорду. Они не могут причинить вред.
Угу, подумала я, вспоминая ту жуть у колодца. Не могут они, как же. Невольно взгляд упал на руку, где под толстой перчаткой прятался тонкий розовый шрам, все, что осталось от того ночного приключения.
— Ой, — вдруг вскрикнула Туя, остановившись, — опоздали!
Я огляделась. Дорога, по которой мы шли, спускалась вниз, резко поварачивая. Мы вышли на небольшую округлую площадь.
— Площадь наказаний, — прошептала Туя, — ювелирная лавка сразу на выходе, с той стороны. Мы не сможем обойти.
Пришлось остановиться. Людей на площади было немного, все они стояли у возвышения с позорным столбом посередине.
Я вздрогнула. В моем родном городе тоже было подобное место. Но оно было закрытым, наказывать прилюдно у нас было не принято.
— Туя, — шепнула я девушке, — у вас любят смотреть на наказания и казни?
— Что вы, миледи, — Туя вздохнула, — кому такое понравиться. Но по закону нужны свидетели правосудия. Обычно это соседи и родственники провинившегося.
Она кивнула, и чуть в стороне от других людей я увидела высокого взьерошенного мужчину, крепко державшего за плечи бледную до синевы молоденькую девушку.
— Это Олов и Еса, — зашептала Туя, — сейчас начнут.
— Пойдёмте отсюда, — я стремительно развернулась, но уйти не успела. Раздался пронзительный звук, площадь за секунду заполнили войны, и на возвышении показался плотный коренастый старик, в чёрном, с золотыми кистями, плаще.
— Это магистр Норо, хранитель ключей и печати Антари, — прошептала Сати, — он правосудие в городе. Выше только сам Лорд Тиор. Мы не можем теперь уйти. Это будет проявлением неуважения к власти.
Я застыла, глядя на магистра. Только этого мне не хватало! Вот зачем я пошла гулять! Но хотелось свежего воздуха, хотелось пройтись. Да и что скрывать, было любопытно. Увидеть столицу Севера поближе, для меня, девочки с Юга, было невероятным. Конечно, если бы был выбор, я вернулась бы домой не оглядываясь. Я скучала по Кирту, по его теплым солнечным улицам, ярким краскам и не прекращающемуся даже ночью, шуму.
На Севере все было иначе. Другой уклад, другие люди.
И все же меня пленила суровая красота Антари. Снег, часто по пояс, огромные сосны, горы с седыми недоступными вершинами, порывистый ветер, постоянная стужа и снежные, не затихающие ни на минуту, бури. Все было иначе. Магические костры на улицах, опасные тёмные существа, суровые войны и редкие артефакты. Здесь жизнь била ключом искрясь и переливаясь днем, а ночью почти затихала, затаясь.
Вдруг наступила полная тишина. Она просто звенела в воздухе, и я вздрогнула, очнувшись от своих мыслей.
Она шла одна. Никто не держал, не заставлял. Она шла сама к позорному столбу, посредине площади. Люди расступились, пропуская. Невысокая женщина в сером, немного потрепаном плаще, подошла к магистру и склонилась перед ним. Он сказал ей что-то, а потом протянул руку, вручая белый свиток её мужу. Судорожный всхлип нарушил тишину и перешёл в рыдания. Девушка, стоявшая рядом с отцом, забилась в его руках, выкрикивая срывающимся голосом что-то на северном наречии. Олов передал дочь подоспевшим женщинам и её увели, сам он остался стоять, с бледным до синевы лицом и остановившимся взглядом.
— Палач, — вдруг испуганно шепнула Сати, — она здесь.
— Она?! — я оглянулась, — у вас палач женщина?
— Ну да. Это Тили, мы учились вместе. Она хорошая девчонка. И дело своё знает, — невозмутимо проговорила Туя.
У меня голова пошла кругом. Палач — хорошая девчонка… Я с трудом сдержала нервный смешок.
На возвышение поднялась небольшого роста худенькая девушка в ярко-красном, из теплой струящейся ткани, свободном плаще. Она кивнула войнам внизу и те подвели к столбу вдруг разом ослабевшую жертву.
Я видела, как та без сил прислонилась, охватив столб руками.
Послышался свист, взметнулся хлыст в руках палача и по обнажённой, начавшей синеть от холода спине, попозла, извиваясь, красная набухающяя полоса.
Кнут взвился снова… Я вздрагивала при каждом ударе, стиснув зубы и бессильно сжав кулаки.
— Миледи, — дрожащим голосом прошептала Сати, — миледи вы плачете..
Я смахнула тонкий лёд со своей щеки и вдруг услышала магически усиленный голос, прогремевший над площадью и заглушивший крики жертвы и свист кнута: