Зонт слабо защищал от дождя. Дождь шел стеной. Темно-серое небо нависло над пустынными улицами, но парочка будто и не замечала непогоды, бодро шла к цели.
— Судя по твоим рассказам, Аргентина может только разочаровать приезжего. Неужто там действительно все сеньоры кривоноги, а сеньориты плоскогруды? — Слоун смеялась, слушая рассказы Джордана.
Вдруг он остановился и резко развернул ее лицом к себе.
— Скажи мне, Слоун, что тебе нужно было от меня в Довилле? Ты что, хотела получить нового секс-партнера?
Слоун не сообразила в первую минуту: шутит он или говорит серьезно.
— Джордан, я хотела только…
— Что ты от меня хотела, когда пригласила в Онфлер? — Красивое лицо Джордана менялось, наливаясь гневом. — Ты хотела посмотреть, что представляет собой игрок в поло в постели, да? Да? Или я кретин, который ничего в жизни не понимает?
— Джордан, ну дай мне хоть слово вставить…
— Действительно, я кретин. И напрасно сюда приехал. Зря теряю время — ничего интересного ты мне не скажешь.
Слоун, не раздумывая, влепила Джордану увесистую пощечину. Опомнившись, она попыталась примиряюще дотронуться до его руки, но Джордан отступил от нее.
— Извини, Джордан, пожалуйста, я не хотела.
— Ты тоже извини. — И он пошел прочь.
Слоун стояла в оцепенении. Но, очнувшись, поняла, что сейчас потеряет его — насовсем, навсегда!
— Подожди! — прокричала Слоун в глухую стену дождя. — Подожди! — Зонт, чертов зонт мешал ей разглядеть единственного в мире нужного ей человека. — Джордан!!!
Слышал ли он ее крики? Джордан уходил. Слоун увидела, как он пересек Четвертую улицу. Бросилась вслед, чуть не попав под машину, — водитель прокричал ей вслед что-то непотребное. Слоун и не думала отвечать наглецу — она потеряла Джордана из виду. Память мгновенно подсказала — «Адамс Марк»!
Нагнала его Слоун уже у дверей отеля.
— Джордан! — Слоун едва переводила дух. — Послушай меня, прошу тебя! То, что я только что сделала… ну пусть это будет шутка. Я никогда не хотела поступать с тобой так, как ты говорил.
Джордан смотрел на Слоун. Капли дождя били его по лицу, смывая отпечаток ее руки. В глазах еще стоял гнев.
— Я не говорил, что мне было плохо с тобой в постели, и… я вообще не против секса… и готов был… всегда и везде. Но сюда я приехал… это к сексу никакого отношения не имеет… Я приехал, потому что мне нужна именно ты!
Слоун опустила зонт, дождь заливал ее. Не замечая ничего, помертвевшими губами она, забыв всякую осторожность, шептала:
— Джордан, ты тоже мне нужен. Ничего я так не хотела, как поехать с тобой в Аргентину, но не смогла…
— А сбежать ночью? Смогла?
— Джордан, были причины…
— Для меня неубедительные, — жестко ответил он.
Слоун подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
— Хорошо, я тебе скажу: я не хотела быть брошенной. — Признание стоило Слоун немалого труда.
— С чего ты взяла, что я собираюсь тебя бросать?
— Ты не сможешь меня понять, Джордан. — Голос стал печальным.
Джордан не двигался с места.
— Я попробую.
— Ты знаешь поговорку: «Кому везет в карты — тому не везет в любви»? Так вот, мне всегда… везло в карты.
Джордан поднял руку к лицу, чтобы стереть капли, побежавшие по щеке, — может, среди них была и не только дождевая? Он собирался с мыслями.
— Не могу дать тебе гарантий, взрослым людям не нужны никакие гарантии… Я не знаю, что может принести нам с тобой будущее, любовь моя. Я только помню, как мне чертовски хорошо было с тобой в Довилле — и мне кажется, что нам обоим нельзя упускать свой — наш общий — шанс. Нельзя бросить все то, что началось, нельзя не попытаться… рискнуть! Я хочу быть с тобой, хочу рискнуть.
Слоун, не отрываясь, смотрела на него.
— Ты проделал этот путь, чтобы мне сказать это?
Джордан улыбнулся.
— Значит, для тебя мои слова что-то все-таки значат? — Он привлек ее к себе. — Так, может, еще рано сушить весла, Слоун, может, еще поплаваем?
Дождь все шел и шел. Они уже промокли насквозь.
Слоун обвила руками шею Джордана, наклонила его голову и прижалась губами к его губам.
— Да я смотрю, у тебя уже вошло в привычку, женщина, заманивать к себе незнакомых мужчин и сразу же их раздевать, — с улыбкой говорил Джордан.
Слоун была не на шутку встревожена.
— Ты же мокрый насквозь! Сними скорее все мокрое.