— Я так счастлива, что ты дома.
— Но не так, как я. — Он поднял один из судков, чтобы положить себе вторую порцию лапши с кунжутом.
— Тебе было очень тяжело в Вестерфилде? — Ее тон стал более грустным. — Мне все-таки хотелось бы, чтобы ты взял меня с собой, я бы справилась с поездкой.
— Спасибо, дорогая, но в этом, право, не было никакой необходимости, — покачал он головой.
Карлин немного помолчала.
— Я очень огорчена смертью твоего отца. Хотя мы давно не виделись, я всегда любила его, ты знаешь. О Боже, Бен, — она вздохнула, — все, связанное с Вестерфилдом, исчезает, словно нашего прошлого никогда не было. Каждый раз, как я говорю с мамой, оказывается, что кто-нибудь из старых соседей разорился, сгорел или просто исчез. После смерти твоего отца…
— Понимаю, — кивнул Бен, — прошлое просто превращается в пыль.
Карлин взяла еще немного еды.
— Может быть, так происходит со всеми, кто уезжает из маленького городка. Может быть, всегда кажется, что мир, в котором ты вырос, прекращает существование, как только ты покидаешь его.
— Знаешь, дорогая, — нерешительно начал Бен после небольшой паузы, — я хочу поговорить с тобой кое о чем из нашего прошлого. Это важно.
— Что-нибудь хорошее или плохое? — беззаботно спросила Карлин.
— Не особенно хорошее, — ответил Бен угрюмо.
Карлин наклонила голову.
— Ты надумал поговорить со мной? Так чего же ты ждешь?
— Это касается Тони Келлнера.
Карлин моментально внутренне собралась, хотя внешне сохранила равнодушное выражение.
— Ну-у, — уклончиво протянула она.
— Ты еще видишься с ним время от времени?
— Время от времени, — повторила она осторожно.
Любую секретную операцию необходимо держать в тайне, но Бен был знаком с Тони Келлнером, и это означало, что она должна быть особенно осмотрительной, чтобы ничего не открылось.
— Кстати, мы с ним договорились встретиться завтра утром за ленчем.
— Карлин. — Бен с болью смотрел на нее. — Звонил Тони Келлнер. Он звонил.
— Звонил? — с недоумением переспросила Карлин.
— В мотель «Старлайт».
Карлин отложила палочки и мгновение неподвижно смотрела в свою тарелку, а потом повторила его слова, словно не в состоянии постичь их смысл.
— Тони Келлнер звонил нашим родителям? — Она покачала головой. — Нет, нет, этого не может быть.
Бен слегка повернулся и наклонился к ней.
— Да, это может быть. И это правда. В Вестерфилде я встретил Джо Ленстоллера. Ты, вероятно, не помнишь его по школе. Мальчишкой он работал в том мотеле и подслушал телефонный разговор. Он узнал голос Тони Келлнера. Он сам сказал мне.
Карлин, не отрываясь, смотрела на Бена.
— Тогда, когда Тони был Наташиным кавалером?
Бен кивнул.
— Но зачем? — Ее голос понизился почти до шепота.
— Не знаю. Ради шутки?
Карлин отвернулась, резко поставила тарелку на ночной столик и выбралась из постели.
— Прости, Бен, но в это трудно поверить, — произнесла она сухо и, достав из шкафа халат, надела его. — Мне нужно на минутку в ванную, я сейчас же вернусь.
Не дожидаясь ответа, Карлин, как могла медленнее, пересекла комнату, с трудом преодолевая настойчивое желание побежать. Она совершенно лишилась самообладания и, едва успев открыть дверь ванной и вскочить внутрь, начала жадно хватать ртом воздух, а ее рана в животе ни с того ни с сего разболелась. Карлин опустилась на край ванны, чувствуя на щеках горячую влагу.
Значит, Тони Келлнер не только глава преступной организации, он еще и тот, кто поломал им юность, разрушил их семьи, а она, как главная фигура секретной операции, должна дружить с ним, быть любезной, завоевывать его расположение и доверие. Одно дело приятельствовать с ним по долгу службы, никак не относясь к нему лично, и совсем другое теперь, когда Бен рассказал ей обо всем.
Она старалась собраться с мыслями и все обдумать, но не могла сосредоточиться. Карлин всем своим существом чувствовала, как близко подошла к тому, чтобы раскрыть дело, и именно сейчас, когда от дружбы с Келлнером зависело так много, приходит это известие. Но он приковал ее отца к инвалидному креслу и убил мать Бена? Если это правда, она не могла представить себе, как будет продолжать расследование. Карлин снова увидела отца и Кит Дамирофф в том номере, когда они отвечают на телефонный звонок и потом в страхе выбегают за дверь, и снова перед ее мысленным взором разыгралась вся сцена, как это бывало тысячу раз с момента происшествия, но сейчас, представляя мать Бена, разговаривающую по телефону, на другом конце телефонной линии, она увидела Тони Келлнера, изображающего из себя полицейского, и услышала, как он, повесив трубку, весело хохочет в то время, как ее отец и Кит мчатся к автомобилю. Она почти явственно услышала скрежет и почувствовала вкус крови, которой, как она узнала позже, было забрызгано все вокруг. «Я могла бы убить Тони собственными руками», — подумала Карлин, чувствуя, как к горлу поднимается желчь.