Но поразительно, как религиозный бред его родителей забил ему голову. Каждую ночь после того, как это произошло, он просыпался в холодном поту, один кошмар сменялся другим, ему мерещился проклятый звонок, он слышал испуг в голосе Кит Дамирофф, когда сообщал ей о ложной автомобильной катастрофе, оживало пережитое им болезненное чувство, когда он опускал трубку, зная, что те двое в номере мотеля обезумели от услышанного; он верил, что вечно будет гореть в аду.
Все было бы совершенно иначе, если бы Наташа осталась с ним. Именно так и должно было случиться, они повязаны тайной, их любовь скреплена тем, что они разделили, им предназначено было быть лучшей парой всех времен, это все видели, но она бросила его. Он не знал, что делать, и, конечно, сотворил глупейшую вещь на свете — убежал и поступил на флот.
Тони не хотелось опять погружаться во все это он встал и пересек комнату, чтобы взглянуть на скульптуру, стоявшую на книжном шкафу, статуэтка Дега стоила кругленькую сумму. Он торговал крадеными и картинами, и скульптурами, но был не настолько глуп, чтобы держать их у себя дома. Статуэтка была куплена на законных основаниях, и ее он особенно любил. Стоя у шкафа, Тони вглядывался в безмятежное лицо девушки.
Он перешагнул через Наташу и пошел дальше. Он, конечно, знал, что она стала популярной моделью; любой дурак видел теперь ее лицо на обложках, и он легко мог бы разыскать ее, если бы захотел. Но он никогда не старался отомстить ей за то, что она ему сделала, хотя, Господь свидетель, имел на это право. Но, черт, у него была великолепная жизнь — возможно, даже именно благодаря Наташе он достиг такого преуспевания. Тони хмыкнул. Что ж, пожалуй, он на самом деле обязан сказать ей спасибо.
Вернувшись к столу, Тони открыл маленькую записную книжку, где делал заметки, зашифрованные так, что никто, кроме него, не мог их понять. Он перелистывал страницы, изучая имена и описания разных женщин, с которыми в последний месяц беседовала его служба знакомств. Пора выбирать, какая следующая удачливая девчонка пойдет на одно из его безупречно подготовленных обманных свиданий. Пока она будет налегать на устриц и телячье филе в дорогом французском ресторане, легко освободить ее от всех мирских пожитков.
Тони несколько расслабился. Он любил свою службу знакомств, это была великолепная ширма; он получал огромное удовольствие от того, что богатые женщины как бы сами умоляли ограбить их. Он забавлялся, глядя, как эти жалкие создания сидели у него в гостиной и, потягивая вино, поверяли ему свои сокровенные страхи и тайны. Их было много, слишком много, и они все продолжали приходить — с фальшивыми белокурыми волосами, в сшитых на заказ платьях, худые, как щепки, отчаянно боровшиеся с весом в спортзалах семь дней в неделю. Если бы они только знали, насколько отвратительны ему, с каким трудом он дожидался тех вечеров, когда, сидя дома в час ночи с бокалом первоклассного бренди, представлял себе, как они возвращаются домой с романтических свиданий и обнаруживают, что все их добро растаяло как дым.
Естественно, решающий отбор должен производиться с особой тщательностью. Выбрав кандидатуру, он еще как следует проверял ее, в делах не бывает чрезмерной осторожности. Хотя он и не был полностью убежден, но полагал, что копы пытались по крайней мере однажды разнюхать о его деятельности с помощью приманки, этакой крошки лет сорока. Казалось, она была проверена, но его инстинкт подсказал оставить ее в покое, а инстинкт редко подводил его. Тони надеялся, что это был первый и единственный раз; если нет, его спасала истинная удача. После этого он ужесточил свой контроль безопасности, все время был начеку.
Тони продолжал размышлять над своими заметками, но что-то было не так. Он с раздражением понял, что образ Наташи Дамирофф, ее лицо из давних лет проникло в его сознание, притаилось в уголке и мешает ему сосредоточиться. «Нет смысла впустую тратить время, — сказал он себе, стараясь снова собраться. — Она получит свое в конечном счете». И он мрачно усмехнулся при мысли, как скоро наступит этот «конечный счет».
21
Окровавленное тело двадцатисемилетней женщины напоминало куклу, брошенную через всю комнату рассерженным ребенком.
— Ужасно. — Карлин взглянула на Гарри Флойда и почувствовала, что дрожит, несмотря на теплое раннее лето.