— Верно, — подтвердила женщина, подходя к кровати и улыбаясь. — Прошел целый день, но вам нужен отдых. Как вы сегодня?
— Лучше, — улыбнулась в ответ Карлин, мысленно проверяя все части тела, чтобы убедиться, что это на самом деле правда, и обнаружила, что может немного вытянуть ноги, а пульсация в животе успокоилась до притупленной боли.
Внезапно она вспомнила лицо под маской. Воспоминание о том коротком мгновении в операционной наполнило ее странной смесью предчувствия и страха.
— Доктор Дамирофф заходил ко мне? — нерешительно спросила она.
— О, после операции он постоянно заглядывал, но вы все время спали, — радостно сообщила медсестра. — Конечно, теперь, когда вы пошли на поправку, ему не нужно заходить так часто.
Карлин смутилась, почувствовав, что от разочарования ее глаза наполняются слезами.
— Вам стало больно? Помочь? — спросила медсестра, держа наготове шприц.
— Пожалуй, нет.
— Бери, пока дают, — прогремел с порога голос Гарри.
— Это ваше официальное мнение, лейтенант Флойд, или остаток мальчишества конца шестидесятых? — Карлин нежно улыбнулась огромному рыжеволосому мужчине, казалось, заполнившему собой всю комнату.
— Доктору Дамироффу не понравились бы ваши высказывания! — Молодая медсестра со знанием дела погрозила им пальцем и вышла из палаты.
При упоминании имени Бена улыбка пропала с лица Карлин, а глаза подозрительно заблестели от готовых пролиться слез. Гарри подошел к кровати, взял с маленького столика пачку салфеток и протянул ей.
— Все еще так больно, Кембридж? — спросил он участливо.
— Не знаю, что со мной, — покачала головой Карлин и, достав салфетку, крепко сжала ее в руке, стараясь сдержать слезы.
— Знаешь, милочка, в тебя вкачали черт знает сколько анестезии, а говорят, это своего рода наркотик. — Гарри сел в коричневое кожаное кресло возле кровати и схватил ее руку. — По-моему, ты что-то от меня скрываешь…
Карлин почувствовала, что, несмотря на ее неимоверные усилия, слезы все-таки потекли по щекам.
— Знаешь, кто меня оперировал?
Гарри отрицательно покачал головой.
— Бен Дамирофф, брат Наташи Дамирофф, бывшей подружки Тони Келлнера.
— Ага, — произнес Гарри, выпуская ее руку. — Ну и что из этого следует, это он довел тебя до слез?
— На самом деле я не могу его ни в чем винить, — грустно ответила она. — Откровенно говоря, я вообще удивляюсь, что он не зарезал меня, пока я была у него на столе.
— Прости, не понял. — Пока Карлин говорила, Гарри передвинул кресло так, чтобы видеть ее лицо. — Однако это уже намного интереснее, чем обычный визит в больницу к раненому коллеге.
— Хотела бы и я позабавиться вместе с тобой, — мрачно ответила Карлин.
Гарри снова взял ее за руку.
— Так что же все-таки произошло между тобой и этим самым Дамироффом, чтобы ему захотелось убить тебя?
Карлин почувствовала, что ее душа разрывается на части, меньше всего ей хотелось делиться с Гарри трагическими воспоминаниями своего детства, но — была ли тому виной анестезия или нет — что-то толкнуло к откровенности. Видимо, наболело.
— Ты уверен, что готов слушать?
— Выкладывай.
Карлин начала рассказывать о прошлом. Гарри снисходительно улыбался, слушая историю их школьного романа, но, когда она дошла до событий в мотеле «Старлайт», стал более серьезным.
— Да, ничего себе судьба для ребят — носить это в себе всю жизнь, — сказал он, когда она закончила рассказ. — Ты ведь все еще любишь этого парня, верно?
«О Боже, — подумала Карлин, — лучше бы он этого не спрашивал. Неужели после всех этих лет такое возможно?»
От необходимости отвечать ее избавило появление Рида Мейлона.
— О, Флойд, рад видеть тебя здесь. Может, Сквайр, пока ее здесь подлечивают, раскроет для тебя еще пару преступлений в твоем округе.
Гарри покраснел, оттолкнул руку Карлин и встал перед Мейлоном, а тот шагнул вперед и дружески обнял Гарри за плечи, словно они оба разыгрывали веселую шутку. Но под наигранным добродушием Гарри Карлин почувствовала боль, и сейчас же у нее снова заныло в животе.
«Что с ним? — задумалась Карлин. — Почему Гарри, один из лучших полицейских Нью-Йорка, превращается из Джекила в Хайда всякий раз, когда чувствует конкуренцию?» Ответить на этот вопрос она была бессильна, у нее лишь застучало в висках.
— Знаете, ребята, я, кажется, устала, — призналась она слабым голосом и закрыла глаза.