— …на месте! Просто скажи нам, почему ты ушла, — предложила Эмма.
Я прослушала начало предложения.
А знаете что? Да пошло оно всё. Я просто скажу правду. Кому от этого станет хуже? Кто узнает? Они не могут ни с кем разговаривать, также как и я.
— Это было по-настоящему. Я это чувствовала. Он это чувствовал, — ответила я, глядя в телевизор, где лицо Джулиана крупным планом возникло на экране, когда трансляция «Единственной» продолжилась.
— Тогда почему ты ушла? — спросила Саманта. — Он так страдал. Имею в виду, он действительно был расстроен.
— Саманта! — резко обрубила её Эмма. Она повернула ко мне голову. — Это было…
— Нет, продолжай, — встряла я, глядя то одну, то на другую.
Они обе молчали, поэтому Тиффани вмешалась.
— Ладно, я это скажу. Джулиан был в бешенстве. По-видимому, он не знал, что ты уехала по-хорошему, до тех пор, пока не начали выносить твои чемоданы. И тогда он взорвался. Церемония браслетов началась в... — она посмотрела на Эмму, а потом на Саманту, надеясь, что они подхватят. Они не стали, поэтому она продолжила: — Не знаю, насколько поздно она началась, но было поздно. Он выглядел так, словно ему причинили боль. Имею в виду, я не видела, чтобы он плакал, но шептали, что слезы имели место быть. Мне не очень-то нравятся плачущие мужчины, но я бы сделала исключение для этих серых глаз.
— Я люблю чувствительных мужчин! — высказалась Николь.
— Видите, что мне нравится в его реакции, так это то, что он расстроился не на пустом месте. Он был расстроен, потому что та самая ушла. Та самая. Вот этого я ищу. Того, кто будет бороться за меня и плакать из-за меня, — вздохнула Эмма, радостно улыбаясь мне. — Не знаю, почему ты ушла, Зои, но надеюсь, у тебя была чертовски веская причина.
Я уставилась в телевизор, прикованная к месту.
Я влюбилась в него. Это начало и конец. Я ушла, потому что влюбилась в него. Ушла, потому что мысль видеть его с другой женщиной была слишком для меня. Ушла, потому что если я нужна ему так, как он говорит, то мы будем вместе. Джулиан говорил, что, в конце концов, я та, кого он возьмет к себе домой. Поэтому через пару недель он выберет Бэйли, и никому от этого не станет плохо, она получит свой шанс стать известной, когда они «расстанутся», и мы будем вместе. Как сказал Джулиан, он хочет, чтобы всё произошло именно так. Ну, так он говорил до того, как я внезапно ушла, не попрощавшись по-человечески.
— Знаю, он не хотел, чтобы я ушла из шоу, — мой голос выходил приглушенным. Кто-то уменьшил громкость, чтобы лучше слышать меня. — Но если бы мне пришлось быть непосредственным свидетелем того, как он целует или прикасается, или флиртует с кем-либо из вас, кусочек моего сердца разбивался бы каждый раз. А по контракту он был обязан встречаться с каждой из нас, поэтому это должно было случиться.
Я не упомянула то, как Роберт Брейди практически запретил Джулиану быть со мной.
— Ты думаешь… дерьмо! Мы поговорим об этом во время следующей рекламы, — воскликнула Эмма, поднимая пульт выше и обратно увеличивая громкость.
Мы смотрели, как Джулиан и Лиа присели на скамью под аркой, увитой плющом. Они говорили о том, куда ездили путешествовать. Когда они обсуждали, что любят в разных городах, и Джулиан рассказывал о проведенном времени в Италии, Лиа наклонилась и поцеловала его. Поначалу казалось, что Джулиана застигли врасплох, но потом его тело расслабилось. Я с трудом сглотнула. Поцелуй отличался от поцелуев с другими участницами. Другие поцелуи выглядели, как работа, словно он делал то, что должен был. Тот поцелуй с Лией казался удовольствием.
Моё сердце упало, а внутри всё сжалось. Ощущалось так, словно мои внутренности совершали попытку покинуть тело. Нож, который я чувствовала, был не в спину, но, более того, прямо сквозь грудную клетку.
Мне нужно перестать смотреть это шоу.