— Ты дрожишь, — сказал он, бросаясь ко мне.
Обняв меня за шею, просто прислонил свой лоб к моему, и мы смотрели друг другу глаза в глаза. Электричество между нами было ощутимым, и я чувствовала, как уступаю своим чувствам. Я знала, что должна была сделать, но это становилось трудным от его близости. Вдыхая его запах, ощущая прикосновение, глядя в его глаза, я была бессильна перед своими эмоциями. В общем, я знала, что должна быть тверда и делать то, что лучше для меня. Но в реальности я знала, что сделала бы прямо всё, о чем бы Джулиан ни попросил меня.
Что является частью проблемы.
Я глубоко вдохнула и мысленно связалась со своей матерью. В итоге слова сорвались с моих губ.
— Сегодня я должна выйти из конкурса.
Хотя его руки всё ещё крепко держали моё лицо, он отодвинул голову назад.
— Конкурс? Ты должна выйти из конкурса? — он выплюнул слово конкурс так, словно у него был дурной привкус.
— Да. И то, как ты это говоришь — именно так я чувствую себя от того, что являюсь частью этого. Поэтому я должна уйти.
Джулиан жевал свою нижнюю губу, пристально глядя на меня. Его глаза были полны злости и боли.
— Ты серьёзно?
— Да.
Его челюсть напряглась, и он приблизил своё лицо на расстояние всего нескольких сантиметрах от моего.
— Из-за поцелуя? Из-за того, что я поцеловал кого-то ещё, ты хочешь уйти?
Было ещё много всего другого, но чем меньше я признаю в эфире, тем лучше.
— Да.
— Знаешь... — Джулиан взглянул вниз на мой микрофон, а потом прикрыл глаза. Он отпустил меня и подошёл к книжному шкафу, издав глубокий рёв. Тишина, которая затем последовала, напугала меня больше, чем его взрыв.
Казалось, словно весь дом перестал дышать.
— Джулиан.
Он вздохнул и повернулся. Переплетя пальцы, он положил их себе на голову. Его лицо покраснело, челюсть была в форме твёрдой линии, а глаза — узкими щелочками.
— Мне жаль, что я закричал, — произнёс Джулиан хрипло. — Просто я очень расстроен тем, что не могу поговорить с тобой так, как хочу, — он потёр обеими руками лицо и выдохнул.
Я преодолела два метра расстояния между нами. Проводя руками по лацканам его пиджака, я смотрела на него сквозь ресницы.
— Послушай то, что я говорю. Я не могу остаться, потому что эта ситуация слишком для меня. Это никак не связано с тобой или с тем, что я чувствую к тебе. Просто для меня это слишком.
— Ладно, — сказал Джулиан медленно. Он отказывался смотреть мне в глаза, когда продолжил. — Я рассказал тебе всё, что мог. Выдал всё настолько, насколько это было возможно. А ты всё же хочешь уйти.
Боль пронзила всё моё тело, потому что я обидела его, а он всё ещё не понимал. Конечно, не понимал. С микрофоном и будучи внимательной ко всему, что я говорила, мне было трудно выразить свои эмоции, не выставив себя дурой.
— Дело не в том, что я хочу уйти. Дело в том...
— Я понял. Ты не обязана объяснять.
Я с трудом сглотнула.
— Не обязана, но я хочу объяснить. Просто мне тяжело вот так рисковать.
— Я не хочу больше вести этот разговор. Ты приняла решение уйти, я ничего не могу с этим поделать, — он говорил без интонации и всё ещё отказывался смотреть на меня во время своей речи.
Я обернула руки вокруг него, обнимая. Отклонилась назад, чтобы заставить его посмотреть на меня, но он не стал.
— Джулиан, пожалуйста.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал тебе, Зои? Я поцеловал Лию и, очевидно, буду целовать других в течение следующих нескольких дней, даже недель, а ты не хочешь ставить себя в ситуацию риска ... я уже не знаю даже чего, — его грудь быстро вздымалась и опадала.
Мои глаза слезились. Я знала, что если бы Джулиан просто посмотрел на меня, то понял бы, что я пыталась сказать. Мне было больно видеть то, что я причинила ему боль. Я выключила свой микрофон и нажала кнопку выключения на его аккумуляторе, когда он пробормотал:
— Мне, вероятно, следует вернуться к женщинам, которые действительно хотят быть здесь.
Я почувствовала, словно мне дали пощечину, и отшатнулась от него.
— Что? — я не могла дышать.
В конце концов, он посмотрел на меня. Схватил меня и притянул обратно к себе, я видела боль в его глазах и могла быть точно уверена, что он мог видеть боль в моих. Находясь у его груди, я могла чувствовать, как быстро стучит его сердце.
— Я не должен был этого говорить. Но я не буду умолять тебя остаться, Зои. Если ты не видишь...