— Лань Чжань… Ха-а…
Вэй Ин прикрыл серебряные глаза и на мгновение забылся в этих приятных ощущениях. Наконец-то Лань Чжань обратил на него внимание!
Однако мысли об этом пришлось отмести, когда Лань Чжань довольно резко повалил Вэй Ина на дощатый пол библиотеки, тут же нависая сверху и придавливая собой.
Вэй Ин в полном шоке уставился на совершенно безумные глаза истинного. Его уши покраснели, на лбу проступила испарина, уголки губ измазаны кровью.
У Сянь испугался.
Это его Лань Чжань?
Почему он выглядит так незнакомо? Сколько он сдерживал себя, что пришел в такое неистовое состояние, учуяв запах У Сяня во всей красе?
— Отпусти, — снова попросил У Сянь, кладя вытянутые руки на грудь, чтобы Лань Чжань не мог приблизиться.
Лань Чжань чуть приподнялся, и Вэй Ин подумал, что он одумался, что пришел в себя, однако… Ван Цзи стянул с лба ленту и, крепко сжав запястья У Сяня, завязал его руки несколькими плотными узлами.
— Лань Чжань! — выкрикнул омега, а потом ощутил, как альфа зажал его рот, чтобы он не издавал лишнего шума.
Вэй Ин распахнул глаза, не в силах пошевелиться и издать звук. Таким беспомощным он еще никогда себя не чувствовал. Хотя нет. Когда он дрался с собаками за кусок испорченного цзяоцзы на помойке, он испытывал что-то подобное: чувство всепоглощающего страха и обреченности.
У Сянь зажмурился, не желая смотреть на такого Лань Чжаня. Звуки разрывающейся ткани ханьфу Вэй Ина заставляли чувствовать себя до ужаса неправильно. Все не так.
Лань Чжань не тот. Место неправильное. Время неправильное. Все не так. Не то. Все неправильно.
У Сянь дернул руками, чувствуя, как ткань лобной ленты впивается в нежную кожу, на которой обязательно появятся отметины. Белая лента клана Гу Су, видимо, наделена энергией, поэтому порвать ее было практически невозможно.
Становится прохладнее — ткани ханьфу и нижних одежд он уже не чувствует на себе. Штаны Ван Цзи тоже разорвал, и Вэй Ин вынужден лежать обнаженным на куче разорванных вещей под возбужденным Лань Чжанем.
У Сянь распахнул глаза, когда Ван Цзи резко раздвинул его ноги в стороны, сжимая руками колени. Вэй Ин сильно покраснел. Приоткрыв глаза, он уставился в потолок, больше не пытаясь кричать или вырываться.
Ван Цзи совершенно завороженно рассматривал своего омегу, несколько пьянея от усилившегося аромата. Вдруг он опустился, припадая губами к соскам, таким нежным и розовым. Как же он прекрасен. Как же он давно этого хотел.
Где-то на задворках сознания кто-то кричал ему, чтобы он остановился. Кричал, а потом начал умолять, видимо, теряя надежду остановить все это безумие. Вэй Ин не хотел этого! Это принуждение! Это насилие! Это… Это конец всему.
Вэй Ин задрожал. Три пальца безжалостно входили в него, постепенно растягивая узкий, но истекающий смазкой вход. Ван Цзи вылизывал его грудь и низ живота, слыша иногда тихие постанывания.
Течка давала о себе знать, и любая, даже грубая ласка, доставляла удовольствие. Вэй Ин закусил нижнюю губу, стараясь абстрагироваться от всей этой безумной ситуации.
Однако, когда Лань Чжань приподнялся и завозился со своим ханьфу, стало совершенно ясно, что произойдет дальше. Вэй Ин весь внутренне сжался, одновременно желая и не желая этого.
У Сянь прикрыл глаза, не хотя видеть все происходящее. Лань Чжань смотрел на него, как на драгоценный трофей или добычу. Он часто дышал, касаясь У Сяня слишком грубо и уверенно.
Все не так.
Все не то.
Вэй Ин не может перестать думать об этом.
Не так.
Не то.
У Сянь распахнул моментально заслезившиеся глаза, когда альфа резко вошел в него. Дернувшись, он прогнул спину, но не смог издать даже стон боли, настолько это было неожиданно и нестерпимо. Из груди будто выбили воздух, да так сильно, что У Сянь отчего-то не мог снова вдохнуть.
Он замер, чувствуя, как по вискам стекают горячие капли. Смотря в потолок библиотеки, У Сянь ничего не мог разобрать: все расплывалось из-за пелены слез.
Больно. Горячо. Слишком много. Ван Цзи очень сильно распирал его внутри своим по-настоящему огромным размером. Хорошо, что он не двигался, иначе это окончательно добило бы больше не девственный омежий организм.
Вэй Ин учащенно, но поверхностно дышал, стараясь не шевелиться. Все, что он мог — держаться.
***
Вэй Ин лежал на животе, уткнувшись лбом в пол. Лань Чжань держал его за бедра, ритмично входя в податливое после стольких сцепок тело.
Окинув взглядом укусы на спине Вэй Ина, шее и плечах, он удовлетворенно выдохнул: теперь этот омега полностью принадлежит ему. Пожалуй, это все, что заботило его все это время.
Он не замечал болезненных стонов, просьб остановиться. Не замечал кровь, выступающую на губах У Сяня от постоянного закусывания, или уже иную кровь, медленно вытекающую из укусов, особенно самых новых. Не замечал, что на запястьях проступила та же багровая жидкость из-за слишком туго повязанной ленты. Он ничего не видел и ни на что не обращал внимания. Это был не он.
Вэй Ин царапал ногтями доски пола, оставляя светлые отметины и сдирая пальцы в кровь. Он пытался всеми силами отвлечься от одной боли, переключившись на другую.
В начале, когда он расплакался, Вэй Ин думал, что все ужасно. Однако лишь сейчас У Сянь полноценно осознавал, что значит по-настоящему ужасно.
Боль. Боль. Боль.
Лань Чжань не жалел его, не слышал, он был совершенно не в себе. Вторгался в его тело, оставлял метки, кончал и сцеплялся, а потом, когда образовывался узел, нежничал с ним, давая немного прийти в себя.
Вэй Ин не знал, сколько это длилось. По ощущениям — целую вечность. Он сильный, но не настолько.
Его голос полностью сел, поэтому он даже стонать больше не мог: выходили какие-то пугающие хрипы, когда было особенно больно.
Живот скручивало спазмами, внутри все горело и жгло. Узел на члене, увеличившийся уже несколько раз из-за сцепок, очень сильно растянул нутро Вэй Ина.
Чвакающие звуки из-за переизбытка спермы, крови и природной смазки, порядком надоели ему. Его ничего не возбуждало сейчас, наверное, он держался только из-за течки, которая помогала не свалиться. Но с другой стороны, именно из-за этой течки Лань Чжань изменился…
Вэй Ин с силой закусил губу — еще чуть-чуть, и он прокусит ее насквозь. Пальцы горели и кровоточили, метки ныли. Из глаз уже даже не выделялись слезы: кажется, он давным-давно все выплакал.
Его волосы сильно растрепались, прическа съехала, отчего на его голове образовалось какое-то воронье гнездо.
Как же плохо.
Как же ему плохо.
Вэй Ин прикрыл глаза и хрипло застонал, когда Лань Чжань толкнулся особенно глубоко и застыл, в очередной раз кончая внутрь.
Узел на члене увеличился, и они снова сцепились. Вэй Ин на это мог лишь тихо шикнуть и застыть. Он понял: лучше всего во время сцепок вообще не двигаться.
Лань Чжань медленно опустился. Он начал с нежностью целовать спину омеги, гладить его бедра руками, одаривая своей лаской и заботой.
Вэй Ин на грани. Еще немного, и он потеряет сознание. Его тело давно уже на исходе.
Дверь в библиотеку открылась. Си Чень совершенно застыл, не веря в то, что его брат натворил.
========== 1.2. Суд. ==========
— Ван Цзи! Что ты делаешь?! Брат?!
Лань Чжань несколько раз проморгался. Он увидел голую и искусанную спину Вэй Ина. Тело под ним дрожало и тяжело дышало. Только сейчас до него начало доходить, что он натворил.
Он все разрушил. Все испортил и уничтожил. Своими собственными руками.
Си Чень, не дождавшись какой-либо реакции, закрыл дверь и быстро спустился к ним. Только осмотрев Вэй Ина он понял, насколько все серьезно и плохо.
Ван Цзи не появлялся у себя слишком долго, поэтому Си Чень пошел его искать.
Нервно выдохнув, Первый Нефрит стянул с себя ханьфу, оставаясь в нижних халатах. О пристойности сейчас думать некогда: его брат совершил самый ужасный поступок, бросив на клан нестираемое пятно позора и вины перед орденом Юнь Мэн Цзян.