Деспот, не зная, что делать, и изнывая от неизвестности, метнулся в джунгли, накостылял местному ящеру-переростку, был пережеван в ответ, вернулся к телу Скифа и ждал там.
Вскоре гоблинская делегация вернулась и началась еще более кипучая деятельность. Туда-сюда носились кобольды и трогги, бряцали оружием культисты Морены, взметнулось к небу пламя боевых костров троллей Узул’Уруб. Военачальники гоблинов, публика посерьезнее, чем пустозвоны из Верховного совета, сноровисто ныряла боевыми группами в порталы — на места сборов гладиаторов и наемников.
Деспот рычал и чуть ли не скулил, не понимая, чем и как помочь. Метнулся в портал — распугал наемников. Вернулся оттуда, сгонял через тени в джунгли, снова накостылял ящеру-переростку, получил под зад незримой ногой бездушного великана.
Приземлился за таверной, нарвался на Негу, унес ее тенями, зажал и оприходовал суккубу во мраке ущелья под Пиком Арно, смутился своей несдержанности, хотя древняя сукубба осталась довольна.
Сорвался по теням в пропасть, там распугал неумирающих работяг и получил за это по рогам от Оямы. Рухнул у северного побережья Менгозы, вскипятил воду на километр вокруг, сожрал всплывшую кверху брюхом гигантскую акулу. Вернулся на Кхаринзу, схватил первого попавшегося смертного за горло и, уже едва сдерживая в себе бурлящую энергию, поинтересовался:
— Грог-х-р?
Тролль Декотра, а это был он, прохрипел:
— Никто не ждет Скифа больше, чем мы, демон! В его оружии сокрыта сущность Неотвратимой! Скиф вот-вот вырвется из междумирья, но окажется в лапах «детей Кратоса». Мы все идем на прорыв, чтобы помочь Скифу!
— И я иду! — зарычал демон.
— А тебя ищет Бомбовоз, Могучий Победитель Кракена, — добавил Декотра, бешено вращая глазами и пытаясь вырваться.
Деспот отпустил его и рванул на дух Бомбовоза. Титан нашелся у «Свиньи и свистка» вместе Оямой и Гиросом.
— Вот ты где! — обрадовался друг Скифа. — Деспот, ты-то нам и нужен, чтобы разогнать жрецов Нергала в Даранте, но есть проблема. Скажи, ты можешь обратиться в… ну, в эльфа или человека, например? Да хотя бы в орка!
Деспот, наконец-то обретший смысл и цель, грог-х-рнул, исчез, чтобы найти Негу, и вернулся уже с суккубой. Та с радостью согласилась помочь и придала демону облик первого попавшегося смертного — Патрика О’Грейди. Старикан был той еще занозой в заднице и вечно докучал Флейгрею, Деспоту и Неге, уговаривая тех бросить пить.
Дальше пошла веселуха. Диверсионный отряд попал в человеческую столицу через портал и нарвался на каких-то световых сущностей, призванных неким Первым инквизитором. Деспот, сообразив, что инквизиторы Нергала не сильно отличаются от Проклятой инквизиции, атаковал его вместе с Гиросом и Оямой, и тот сбежал, а с ним исчезли и Аспекты света.
Храм Нергала развалили вместе с часовней, после чего разогнали всех остальных жрецов.
Деспот лично сожрал с пару десятков служителей света, но не обнаружил в них ничего светлого — души у них оказались ничем не лучше, чем у обычных смертных. Даже хуже, словно протухли или подверглись коррозии.
Вернувшись на Кхаринзу, диверсионный отряд перегруппировался. Бомбовоз попросил Деспота выследить Монтозавра, а когда демон нашел его, воин напомнил зверобогу об обещании помогать Скифу.
Потом они уже с ящером пробивались сквозь купол замка «Детей Кратоса», чтобы достичь того места, где величественно будто из ничего проявилось Стылое ущелье.
Потом Деспот продемонстрировал силу для союзников Скифа. Лидеры многочисленных племен смертных развесили уши, и Деспот чуть было не выкупил их души за побрякушки — несколько колец, добытых им в Сокровищнице Первого императора. Кольца якобы продлевали жизнь и даровали невидимость, но были с подвохом — носители теряли волю и подчинялись владельцу главного кольца.
Впрочем, сделки довести до конца не удалось, потому что явился Скиф и вмешался в процесс.
Далее союзники с легкостью захватили замок «Парамаунт», и, когда Деспот думал, что самое веселое позади, в небе появился лик Сверхновой богини, уничтожившей всех остальных Новых богов.
Спустя короткое время Скиф, Бомбовоз и Гирос покинули Дисгардиум и больше в нем не появлялись.
Сменялись дни, ночи, но никто не возвращался — ни Скиф, ни его друзья. Жившие на Кхаринзе и Менгозе неумирающие, включая работяг и жрецов Спящих, словно сгинули. Да и сам Бегемот куда-то исчез.
Деспот с Оямой вернулись на Кхаринзу вместе с гоблинами, кобольдами, троггами, троллями и культистами Морены, но после того зловещего явления лика Бездны на небе от былого единства последователей Спящих ничего не осталось. Дикие племена разбрелись по острову, не зная, что делать, а их лидеры безуспешно пытались добиться ответов от Бегемота, проводя все время в молитвах в его храме.
С большой земли доносились страшные слухи. Мол, бродят по Дисгардиуму огромные чудовища размером с гору — Глашатаи, которые требуют немедленно стать последователями Бездны. Каждого, кто отказывался это сделать или хотя бы медлил, ждала немедленная расправа. Твари Бездны были безжалостны, проворны даже несмотря на размеры, и бесконечно могущественны.
С исчезновением неумирающих Патрик О’Грейди попробовал взять на себя какое-то подобие руководства. Но без могучей фигуры Бегемота или его инициала Скифа за спиной авторитета Патрика явно не хватало. Деспот не видел причин вмешиваться в жизнь смертных, а Ояма, обеспокоенный происходящим, оставил Кхаринзу, чтобы защитить близких в родной деревне.
За эти дни, проведенные вместе с ним, Деспот услышал историю Масу Оямы, произошедшую до Демонического пакта, и проникся уважением к старцу. Общение с наставником Скифа гасило тоску и беспокойство о соратнике, и когда Ояма ушел, Деспот совсем приуныл.
На второй день демон взял себя в руки и решил навести порядок. Он понимал порядок весьма буквально, а потому попытался собрать всех лидеров смертных и заставить их заняться делом — сделать так, чтобы к возвращению Скифа все сияло и блестело.
Однако задуманное оказалось непросто реализовать. Деспот чувствовал, что с каждым днем слабеет все больше, и понимал почему — мана исчезает из Дисгардиума, а когда исчезнет окончательно, демон, скорее всего, развоплотится. В Преисподней только хао скрепляло его тело, а в этом мире роль хао выполняла мана. И ладно бы только тело переставало слушаться, но вместе с маной Деспот терял способности.
Хождение по теням, с помощью которого он планировал собрать лидеров племен, внезапно засбоило, и демона чуть не расплющило навечно, когда он застрял в двухмерности. То, что раньше он делал не задумываясь, рефлекторно, внезапно потребовало множества вычислений в уме, чтобы произнести усиленные заклинания и вернуться в объемное тело.
Талант слияния с тенями, игравший на контрасте интенсивности потоков фотонов света, чуть было его не убил, потому что фотоны внезапно стали враждебными. Деспот ощутил себя в тенях, как если бы водоплавающее прыгнуло в знакомую стихию, но вдруг угодило в кислоту.
Изменения вДисгардиуме чувствовались на всех уровнях, их кожей и всем нутром ощущал каждый, от мельчайшего кобольда до двухголового огра. Казалось, сам воздух становится враждебен всем, кто не признал своей богиней Бездну. В стане Лиги гоблинов зашептались, и самые отчаянные начали потихоньку покидать Кхаринзу. Деспот слышал, что они уходят на Бакаббу, пока в кристаллах-накопителях еще есть мана и можно воспользоваться порталом.
Чтобы оставшиеся не пали духом, Деспот преодолевал собственные апатию и слабость, чтобы поднять дух остальных, но нарывался на непонимание. Флейгрей и Нега, Анф и Рипта, Декотра и Ранакоц, Фитта, владелица дома удовольствий «Седьмое небо», перебравшаяся вместе со своими девочками — кого ни возьми, все словно потеряли волю и готовились в любой момент обратиться к Бездне.
Упаднические настроения усилились, когда Бездна появилась на небе еще раз и громогласно объявила, что все жрецы всех богов — неважно, бывших ли, Новых, Старых, звериных или Спящих — обязаны переосвятить храмы в честь Бездны. Каждый храм, который не сменит бога-покровителя, будет уничтожен вместе со жрецами.
Остров словно вымер. Магическая башня Краулера, видимая практически из любой точки острова, начала оседать и осыпаться — скрепляющая блоки мана растворялась. Само пространство Дисгардиума, как иссохшая губка, жадно поглощало любую ману, где бы она ни содержалась.
Временами из чащи джунглей раздавался жалобный рев Монтозавра. Деспот сходил его проведать и неприятно удивился, заметив, как исхудал и сократился в размерах ящер. От былых тридцати метров осталось хорошо если пятнадцать.