Но трусом он себя явил бесспорно,
Покинувши добычу так позорно.
Людовик здесь? Чернила и перо!
Людовик
Несу, мой повелитель.
Король Эдуард
Да скажи
Там лордам, чтобы в шахматы играли
Япокойно: я один хочу остаться.
Людовик
Исполню, государь.
(Сходит.)
Король Эдуард
Молодчик этот
Порядочно в поэзии начитан
И шустр умом. Я страсть ему свою
Хочу открыть: пусть он ее завесит
Покровом из батиста, сквозь который
Царица над царицами красы
Свидела б свое изображенье.
Людовик возвращается.
Все есть? перо, чернила и бумага?
Людовик
Все, государь.
Король Эдуард
Тогда садись со мною
Под эту сень. Вообразим, что в зале
Яовета мы. Яовет наш будет зелен,
Как мысли наши зелены; когда ж
Мы снимем бремя с них, нам станет легче.
Теперь нужна мне золотая муза:
Зови ее сюда с пером волшебным.
Начнешь вздыхать - должны быть вздохи слышны;
Якорбеть начнешь - должны быть слышны стоны;
А где дойдет до слез - должна быть речь
Мольбами так окутана, чтоб очи
Татарина увлажнились и жалость
Кремневым сердцем скифа овладела.
На это власть дана перу поэта
И, если ты поэт, будь властен так же,
Любовью государя вдохновившись.
Яозвучье струн налаженных способно
Вооружить вниманьем уши ада:
Тем более душа поэта может
Привлечь к себе отзывчивое сердце.
Людовик
К кому же речь держать, милорд?
Король Эдуард
К той,
Кто в силах пристыдить красу любую
И мудрость в глупость превратить; чье тело
Всех женских чар сияние, прекрасней
Прекраснейшего: вот тебе начало.
Красивому название дай еще
Красивее и, им же восторгаясь,
Превозноси его как можно выше.
За льстивость осуждения не бойся:
Будь твой восторг хоть вдесятеро больше,
Все ж вдесятеро десять тысяч раз
Действительность окажется ценнее.
Пиши, а я предамся созерцанью.
Не позабудь сказать, что от ее
Красы я изнываю в муках страсти.
Людовик
Так, значит, это женщина?
Король Эдуард
Какой же
Иной красе я покориться мог бы?
Кому же, как не женщинам, поем
Мы о любви? Иль думал ты, что лошадь
Я воспевать хочу?
Людовик
Необходимо
ще мне знать сословие иль сан.
Король Эдуард
Престол - вот сан ее; а мой - скамейка,
Которую она небрежно топчет.
По этому могуществу ты можешь
Яудить и о сословии. Пиши,
Пока я размышляю. Не сказать ли,
Что голос у нее, как соловей?
Но каждый ведь пастух весной про то же
Твердит своей зазнобе черномазой;
И к месту ли тут соловей, поющий
О горестях супружеской измены?
Нет, прочь его! Хоть грех - все грех, - но слыть
Грехом не хочет он: ему приятно
Ялыть доблестью, как доблести - обратно.
О волосах сказать, что мягче шелка
И янтаря желтее в отражении
Сгодливого зеркала. Нет, лучше
Я с зеркалом сравню ее глаза:
Они, скажу, в себя вбирают солнце,
Горячими его лучами брызжут
На грудь мою и зажигают сердце.
О, сколько вариаций порождает
В моей душе мелодия любви!
Что ж, превратил ты в золото свои
Чернила? Нет? Моей богини имя
Лишь крупно напиши: позолотит
Оно бумагу вмиг. Читай скорее!
Давно открыл я уши, чтобы звуки
Твоей поэзии ловить.
Людовик
ще
Периода хвалы я не закончил.
Король Эдуард
Хвале, как и любви моей, нет меры;
Они так бурны обе, что в период
Законченный вмещаться не желают.
Краса ее равна моей лишь страсти:
Там - целый мир, здесь - тот же мир с прибавкой;
е хвалить трудней, чем в море капли
Пересчитать, - чем обратить в песчинки
Огромный холм и каждую запомнить.
Так что же ты с периодом суешься,
Когда о восхваленье бесконечном
Идет вопрос? Я слушаю, читай.
Людовик
"Прекрасней и скромней царицы ночи..."
Король Эдуард
И сразу же две грубые ошибки.
Яравнил ее ты с тою, чье сияние
Во мраке лишь мы светом почитаем;
При солнце же она огарком жалким
Нам кажется. Моя любовь и в полдень
Перед небесным оком устоит:
Яними с нее покров - затмит и солнце.
Людовик
ще ошибка в чем, мой повелитель?
Король Эдуард
Перечитай.
Людовик
"Прекрасней и скромней..."
Король Эдуард
Якромней! Я не велел тебе копаться
В ее душе. Мне было бы приятней
Якоромницу, чем скромницу в ней видеть.
Все вычеркни - луны я не желаю.
Сподоби ее ты лучше солнцу;
Якажи: она в три раза ярче солнца,
Яоперничает качествами с солнцем,
Родит благоухания, как солнце,
Ямягчает стужу зимнюю, как солнце,
Пестрит убранство летнее, как солнце,
Ямотрящих на нее слепит, как солнце,
И, так во всем ее равняя с солнцем,
Проси и щедрой быть подобно солнцу,
Которое к ничтожной травке так же
Благоволит, как и к пахучей розе.
Теперь, что за луной идет, посмотрим.
Людовик
"Прекрасней и скромней царицы ночи
И в твердости отважней..."
Король Эдуард
Ну, отважней?
Чем кто?
Людовик
"Отважней, чем Юдифь..."
Король Эдуард
Вот стих
Чудовищный! Недостает меча:
Тогда бы я ей голову подставил.
Долой! Долой! Послушаем, что дальше.
Людовик
Я дальше ничего пока не сделал.
Король Эдуард
Япасибо, что, хоть плохо, да немного,
Плохого же довольно за глаза.
Нет, пусть уж о войне боец толкует,
О тягостях неволи - заключенный;
Ятраданья лучше всех больной опишет,
Голодный - сладость пиршества, прозябший
Живительное действие огня
И каждый горемыка - прелесть счастья.
Сж попытаюсь сам, давай-ка.
Входит графиня Яолсбери.
Тссс!
Яокровще души моей идет.
Негоден никуда твой план, Людовик,
И неуч ты изрядный в этом деле.
Разведчики, летучие отряды
Все, все не там, где следует.
Графиня Яолсбэри
Простите
За смелость, повелитель: из одной