Готье повиновался.
Через несколько минут седовласый, белобородый старец вошел в комнату Эдуарда и сел у его изголовья.
Король устремил на него встревоженный взгляд, пытаясь различить в его чертах знакомое лицо: после смерти Алике он часто видел его в своих снах.
— Вы не узнаете меня, государь? — спросил старец.
— О да, теперь я узнаю вас, — пробормотал король. — Вы ведь заговорили.
И, устремив глаза на старика, словно на своего судию, король ждал.
— Вы не рассчитывали снова увидеть меня, государь?
— Нет, — прошептал Эдуард.
— Послушайте, ваше величество, — сказал граф Солсбери, — я пришел не для того, чтобы отягощать страданиями вашу смерть. Бог призывает вас к себе раньше меня, и это, вероятно, для того чтобы я мог снять с вас грех, что должен терзать ваше сердце. Король, ваше величество, когда ему предстоит явиться перед Богом, не может уничтожить любовь и честь слуги, а я был им при вас и в этом вовсе не раскаиваюсь.
— Вы правы, сэр, правы.
— Тридцать лет прошло после вашего преступления и моей мести. Мир заполняло ваше имя, но слава ваша не убила вечного свидетеля, которого зовут совесть. Уже тридцать лет я живу в уединении, и одиночество убило во мне ту дурную советчицу, чье имя ненависть, так что сегодня, государь, если я совсем и не забыл все, то, по крайней мере, простил, и к вашему смертному ложу пришел как друг.
— Благодарю, граф, благодарю, — ответил король. И протянул Солсбери руку.
— Вы видите, государь, что я не так безжалостен, как вы, — продолжал граф, — ибо при агонии вашей матери вы проявляли иные чувства.
— Как? Вам это известно?
— Я находился рядом с комнатой, где она умерла, и слышал все, что вы сказали ей.
— Но как вы туда проникли?
— Так же, как проник сюда, в качестве святого человека, чьи слова утешения могут облегчить душу, что готовится предстать перед Господом. Прошу вас, государь, оглянитесь на свое прошлое, — продолжал Солсбери, облокотившись на ложе короля, — и сейчас, когда земные страсти и честолюбивые стремления должны вам казаться пустыми и жалкими, теперь, когда волосы ваши побелели, а от того, кем вы были в прошлом, осталось одно имя, скажите мне, не лучше ли было бы, чтобы мне ничего не надо было бы вам прощать, и не предпочли бы вы, чтобы я пришел к вам в эту минуту не как снисходительный судия, а как признательный друг? Вы многих сделали счастливыми, государь, вы расточили много щедрот, раздали множество титулов. Вы помиловали тысячи людей, попавших к вам в плен. Но почему же, ваше величество, вы не пощадили жену того, кто был вам беззаветно предан и с улыбкой отдал бы за вас свою жизнь, хотя ее смерть должна была разлучить меня со всем, что для меня было самым дорогим на свете?
И граф невольно почувствовал, что глаза его увлажнили слезы, ибо есть раны, которые не властны залечить тридцать лет одиночества.
— Простите меня, граф, простите, — шептал умирающий король. — Я очень виноват перед вами, но страдал не меньше вас.
— Странная судьба, — ответил Солсбери. — Что вынуждает вас, короля-победителя, просить прощения у меня, безвестного рыцаря? Как же должен быть силен Бог, делающий таким слабым и таким смиренным сердце самого могущественного короля на земле!
То, что творилось в душе Эдуарда, передать невозможно. Как будто его душа только и ждала этого прощения, чтобы покинуть его тело; король слабел все больше и был в состоянии лишь изредка шептать:
— Благодарю, граф, благодарю.
Тут, видя, что смерть близка, граф встал и торжественным голосом обратился к умирающему:
— Государь, вы свершили так много добра и так много зла, сколько только смог свершить человек, ставший величайшим властителем своего века. Вы убили тысячи созданий, защищавших свое право и свое добро, но тот, кому вы причинили больше всего зла, — это я, ибо я пережил зло, нанесенное мне. Ну что ж! От имени всех, кому вы принесли страдания и кто, будучи мертв или в разлуке с вами, не может простить вас в этот смертный час, я прощаю вас, ваше величество, и молю Бога за вас!
С губ Эдуарда сорвался вздох, и он отдал Богу душу. Тогда Солсбери открыл дверь и обратился к тем, кто ждал:
— Милорды, король Эдуард Третий скончался.
И, пройдя сквозь толпу придворных и рыцарей, он покинул замок никем не узнанный и более похожий на привидение, чем на человека.
КОММЕНТАРИИ
… Эдуард III, король Англии, герцог Гиенский, пэр Франции… — Высшую аристократию Франции составляли так называемые пэры, то есть «равные» (подразумевалось, что сам король среди них — лишь первый среди равных): шесть светских — герцоги Нормандии, Бургундии и Гиени, графы Шампани, Фландрии и Тулузы, и шесть духовных — архиепископ Реймсский, епископы Ланский, Лангр-ский, Бовезский, Шалонский и Нуайонский (первый приравнивался к герцогам, остальные пять — к графам). Пэры обладали правом выбора короля, и если к XIV в. это при обычных условиях выражалось в участии пэров в церемонии коронации, то в исключительных ситуациях, например, при пресечении династии, как это произошло в 1328 г., их влияние оказывалось решающим. Герцоги Гиенские, они же английские короли, следовательно, были и пэрами Франции.
Герцог Брабантский — Иоанн III (1312 — 1355); сын сестры Эдуарда II Английского.
… Его дочь вышла замуж за дофина Иоанна. — Здесь Дюма допускает некоторую историческую неточность. Дочь короля Чехии Иоанна Богемского Бона Люксембургская (ок. 1314-1349) в 1332 г. вышла замуж за старшего сына и наследника Филиппа VI, герцога Нормандского Иоанна (1319 — 1364), будущего (с 1350 г.) короля Франции Иоанна II Доброго. Но Иоанн никогда не был дофином! Этот довольно странный титул (слово dauphin по-французски означает также «дельфин») носили владетели — на их гербе был изображен дельфин — области Вьеннуа (позднее, по титулу, она называлась Дофине), входившей в состав Священной Римской империи. В 1349 г., то есть позднее описываемых событий, Дофине отошла к французской короне на том условии, что у нее будет отдельный правитель. Филипп VI передал титул дофина старшему сыну Иоанна, юному Карлу, будущему королю Франции Карлу V Мудрому. Только со времени его царствования (1364-1380) и вплоть до Французской революции 1789 — 1793 гг. этот титул носил старший сын французского короля.
… герцоги австрийские Альбрехт и Оттон… — Владения Габсбургов до середины XV в. то дробились, то объединялись, нередки были и случаи соправительства. В описываемое время герцогами Австрийскими и Каринтийскими и графами Тирольскими были совместно братья — Альбрехт II (ум. в 1358 г.) и Отгон (ум. в 1339 г.). Каринтия — провинция в Южной Австрии.
Герцог Бретонский — Иоанн III (ум. в 1341 г.), герцог с 1312 г.
Рено II Гелдерландский, Рыжий (ум. в 1343 г.) — с 1326 г. граф, с 1339 г. — герцог Гелдерландский; в 1333 г. женился на сестре Эдуарда III Элеоноре (1318-1355).
… попросив папу римского снять отлучение папы авиньонского. — Здесь Дюма допускает ошибку. В 1337-1338 гг. в католическом мире был только один папа — в Авиньоне. Ряд кардиналов, в основном антифранцузски настроенных, все время стремились вернуть святой престол в Рим. Пока Франция была сильна, это не удавалось, но в 1378 г. часть кардиналов избрала папу в Риме, другая часть — антипапу в Авиньоне. Началась так называемая Великая схизма (церковный раскол), и во главе католической церкви оказалось сразу двое пап, взаимно отлучавших от церкви друг друга и сторонников противной стороны. Франция поддерживала авиньонского первосвященника, Англия — римского. Раскол прекратился лишь в 1417 г. Но все это было уже после смерти и Якоба ван Артевелде, и Эдуарда Ш.
… пусть Эдуард накажет лилии, приказав леопардам Англии растоптать их… — На французском королевском гербе были лилии, на английском — леопарды.
… сообщил о приказе короля графу Дерби, сыну графа Ланкастера Кривая Шея, графу Суффолку, мессиру Реньо Кобхэму, мессиру Луи де Бошаиу, мессиру Уильяму Фиц-Уорику и сэру Боклеру… — Поскольку роман Дюма по форме представляет собой историческую хронику, писатель, следуя в этом за Фруассаром, часто дает на его страницах списки рыцарей, вельмож и воинов. Упоминание какого-либо лица в средневековой хронике означало его причисление к миру «большой истории». В этом списке следует отметить два имени. Граф Суффолк — это Роберт Аффорд (1298 — 1369), первый граф Суффолк. Реньо Кобхэм — это, возможно, соратник Эдуарда III Джон Кобхэм, сэр Кедингтон (ум. в 1354/1355 г.). Фруассар в «Хрониках» часто путает имена, особенно англичан.