Мы и через полвека обязаны понимать: к тем из наших, кто сильнее и лучше, готовятся особо. Плюс к тому «интеровцы» относились к высоким специалистам в избранной ими профессии. И наставник у них был уникальный — особенно когда дело касалось игры в обороне. Так что скорее молодой Бышовец, «благородно» взятый «Футболом» под защиту, мог поразить маститых итальянцев индивидуальной, нестандартной техникой. А к Стрельцову игроки «Интера», действительно составлявшие большинство в национальной команде, подготовились. В конце концов, на чемпионате мира-66 и Пеле нейтрализовали — пусть и подлыми приёмами.
Однако существеннее иное. Ведь если вдуматься, то перед нами вновь предстал знакомый сюжет про то живое, беспокойное, творческое поле, которое Эдуард Анатольевич всю жизнь перед собой видел и по которому вечно перемешались свои и чужие исполнители. «Свои» при этом постоянно открывались, предлагали себя, а он находил их очередной удобной передачей, после чего, если нужно, и сам был готов принять мяч, дабы вновь комбинировать, коли уж сразу попасть в створ не получится. А «чужие» при этом, понятно, мешали, как и должно быть. Ничего, мы их мыслью возьмём. Мысль не покалечишь, не арестуешь, не задушишь и не убьёшь.
Это густонаселённое, бурно дышащее поле у него пытались активно и безжалостно отобрать. Не получилось. И теперь, когда он вернулся, «его поле» возвратилось с ним. А остальные пребывали в общепринятой, привычной реальности. В которой значительно проще и приятнее. Где давно расчерчены заученные комбинации и где всякие заумные хитросплетения не нужны по определению.
Теперь посмотрим на пример из практики, который вызвал такое возмущение замечательных, без преувеличения, журналистов. Стрельцов же не назад вратарю отдаёт мяч. Напротив, он старается оживить фланги. Партнёров там нет? Так если столбом стоять, то никакого футбола не получится. Посему партнёры обязаны были двигаться, открываться на свободное место — и справа, и слева — причём постоянно. Или взять те же пропуски мяча «на кого-то». Он что, сборной помочь не хочет? Суть-то в том, что партнёр должен подбежать, обыграться. Может, мы бы и преодолели тогда хитрую итальянскую оборону свежим советским методом. Если бы понимали друг друга.
А в который раз — не получилось. Если бы тот же Б. А. Аркадьев или В. В. Понедельник заявили, что в предшествующих поединках Стрельцов смотрелся вяло и инертно, откровенно ленился, — то с оценкой итальянского выступления пришлось бы согласиться скрепя сердце. Однако большие специалисты, коих на мякине не проведёшь, обратили внимание на творческое начало в действиях торпедовца.
Он искал, размышлял, сомневался. Идеи приходили. Почти в каждой игре. Только вот принимали их как-то без энтузиазма.
Так это обычное дело. Кто-то вообще признание после смерти получил. Со Стрельцовым вышло — не будем сгущать краски — иначе. Надо лишь немного подождать. Скоро всё некоторым образом образуется.
Глава 10
«...ЛУЧШИЙ И ТАЛАНТЛИВЕЙШИЙ»
В 1967 году почти все команды высшего дивизиона собрались на юге, чтобы побороться за приз нового зимне-весеннего турнира под названием «Подснежник». Столичное «Торпедо» также оказалось среди участников. Только напрасно было искать в автозаводском составе Стрельцова. Переживать по этому поводу не стоит: с начала года Эдуард был призван в ряды сборной.
На этот раз он вызывался в качестве основного игрока. Потому что участие его в осенних матчах 66-го года с Турцией, ГДР и Италией можно объяснить как экспериментами после чемпионата мира, так и неким реверансом в сторону болельщиков.
В начале 1967 года старшим тренером сборной СССР стал М. И. Якушин. Смена рулевого прошла внешне безобидно: Н. П. Морозову дали «заслуженного тренера Советского Союза» и тут же попросили освободить место. Но это внешне «безобидно»... Кто ж знает «подноготную»? И надо ли? Морозов вскоре возглавит московское «Торпедо», кстати. Об этом придётся потом говорить подробнее.