Общественная деятельность поглощала все время Нордрака. Теперь он был занят новой идеей: подобно Оле Буллю, создавшему национальный театр в Бергене наполовину из простых людей, Рикард Нордрак задумал основать хор — а если будет возможно, и оркестр — из студентов и городских ремесленников и постепенно превратить их из любителей в настоящих музыкантов. Он слыхал, что в России подобное громадное дело уже начато: слухи о Бесплатной Музыкальной Школе и о балакиревском кружке доходили до Нордрака через немецкого музыканта Гунке, побывавшего в Петербурге. Гунке не одобрял деятельности Балакирева, а его самого называл «скифом», но ясный ум Нордрака легко отличал правду от пристрастной выдумки. Гунке принадлежал к тому типу осторожных и безличных музыкантов, которые были особенно антипатичны Нордраку. Поэтому все, что Гунке подвергал критике, уже само по себе вызывало интерес у Рикарда. Конечно, не могло быть и речи о таком грандиозном замысле, как создание норвежской бесплатной школы, да еще в Копенгагене, но организация хора оказалась возможной. Когда Нордрак на одной из публичных репетиций оркестра обратился к сидящим в зале любителям, предложив им посещать хоровой кружок, к нему тут же, в перерыве, стали подходить записываться. И на другой день к нему пришли новые любители.
Целые дни он проводил вне дома. И в утренние часы, драгоценные для работы, никогда не сочинял. Только по вечерам, да и то не всегда, он отдыхал у фортепиано. Но именно отдыхал, а не работал: импровизировал или играл чужое, и слышать не хотел о том, чтобы записать хотя бы один из своих экспромтов.
— Успею! — говорил он.
— Как же успеешь, — волновался Григ, — если ты тратишь время на другое! Зачем тебе понадобилось ходить сегодня к Ивару Осену записывать его поговорки? Это интересно, но мало ли что в жизни интересно?
Ивар Осен был языковед, отстаивавший закрепление крестьянских говоров в литературе.
— Да ведь и мы занимаемся тем же, — возражал Нордрак, — только он в поэзии, а мы в музыке!
— Вот и занимайся музыкой! Играй! Я сам буду записывать, если ты не хочешь!
— Право, не стоит, — отвечал Рикард. — Что там записывать? А мне не хочется останавливаться. Успею!.. Ты думаешь, меня не тянет запереться у себя и только играть? — признался Рикард в один из таких вечеров. — Очень хочется! Но нельзя. В наше время стыдно быть только музыкантом!
— А что значит — быть только музыкантом? — неожиданно спросил Григ.
— Странный вопрос! Быть только музыкантом, значит жить в своем искусстве, в музыке, и не видеть, что делается вокруг.
— А что значит — жить в своем искусстве? — серьезно продолжал Григ.
— Да что с тобой сегодня? Если бы я не знал тебя хорошо, я подумал бы, что ты… туго мыслишь!
— Вероятно, так оно и есть. Но я хотел бы понять, что говорят другие, умные люди.
— Не притворяйся, пожалуйста! Ты все отлично понимаешь!
— Клянусь тебе, что нет! Я, например, знаю про себя, что я только музыкант. Я именно живу в своем искусстве, в звуках…
— Но в звуках ты воплощаешь Норвегию! Значит, ты патриот, гражданин!
— Я воплощаю то, что я люблю.
— Ну и отлично!
— Но как понять тебя, Рикард? Ты так энергичен, деятелен! Почему же у тебя находится время для чего угодно, только не для своего творчества!
— Потому что есть вещи более важные, чем мое творчество.
— Более важные для других, но не для тебя!
— У меня не может быть своих интересов, отделимых от общих, человеческих!
— Зачем же тебе заниматься музыкой, если это не самое важное для тебя?
— Бог дал мне способности, приходится пользоваться ими!
— Так что же ты любишь больше всего на свете?
— Родину, — не задумываясь, ответил Нордрак. — Ведь и ты также!
— Да. Но именно потому я должен совершенствоваться. Музыка — мое оружие. И оно должно быть отточено! Плохой художник — плохой патриот!
— Да. Но искусство только средство!
— Можно подумать, — усмехаясь, сказал Григ, — что если бы тебе для блага родины пришлось оставить музыку навсегда, не играть, не сочинять, так ты согласился бы — из патриотизма!
— Немедленно! И без всяких колебаний!
— Вот как? И даже не страдал бы?
— Не знаю. Это было бы неважно!
— А я — нет! Нет! Если бы уж возникло такое фантастическое… затруднение, я сказал бы: тогда лучше возьмите мою жизнь! Потому что без музыки я жить не могу!