— Мне пожалуйста джин-тоник, — услышала я голос, который не ожидала никак здесь услышать. Я даже решила, что мне послышалось. Но я ошиблась.
Эзир благоговейно поклонился и принялся мешать самый лучший коктейль, ведь его гостем за баром оказался сам король Кароса. Который уперся в меня яркими зелеными глазами. И в них не было ни капли веселья. Только злость.
7 Глава. Король Идиот
Я не могла понять, почему он злой? У нас не было договоренностей, что я сижу во дворце и никуда не выхожу. Запретов на выход не было. Никакие правила или законы я не нарушала. Тогда почему он так смотрит на меня?
Но что еще более важно… Почему я при это ощущаю какую-то вину? Словно я все-таки что-то натворила.
Соберись уже!
Я вернулась на стул и села рядом с Шафраном. Мой голос был спокоен, слегка холоден и небрежен. Ничего нового.
— Не знала, что вы любитель таких мест, ваше величество.
— Не любитель. Не знал про тебя тоже. Ты же профессионал как ты говоришь.
— А как одно мешает другому? — вскинула я бровь.
— Продолжим разговор во дворце, — тихо сказал он.
— Хорошо, но это будет уже завтра.
— Нет, сегодня! — Его глаза сверкнули грозно на меня. — Собирайся!
— С чего вдруг?
Я и не думала вставать, я отпила коктейль и равнодушно смотрела на его величество.
— Ваш коктейль.
Эзир аккуратно поставил джин-тоник перед Шафраном и перевел взгляд на меня.
— Вы друзья? — аккуратно спросил он.
— Она моя подчиненная, — бросил Шафран. — Собирайся, мы уходим. Это приказ.
Я не знаю, что повергло меня больше всего в шок. Что он пришел сюда, узнав каким-то образом, где я. Что он назвал меня своей подчиненной. Это не так! Я работаю по контракту! Какая еще подчиненная? Николетт никому не подчиняется. Или что он отдал мне приказ… Он не мой король! Какое право он имеет?
Но устраивать сцену в людном месте не в моих правилах. Я лишь кинула злой взгляд в Шафрана и слегка кивнула.
Люрис посмотрел на меня, я показала ему жест мол, все в порядке. Он кивнул, а я пошла за королем. А за нами четыре охранника.
Недалеко от бара стояла машина, в которую мы сели и проехали весь путь в тишине. Зашли во дворец в тишине, и на четвертый этаж поднялись тоже без разговоров. Шафран подошел к покоям и с удивлением заметил, что я иду за ним. А он думал, что я спокойно вернусь в свои, словно ничего и не было?
Но он ничего не сказал, и я просто зашла в его покои. Он обманчиво спокойно сел на диван и посмотрел на меня.
— Что-то еще? — спросил он.
— В чем проблема?
— Ты!
— Я, — ответила эхом.
— Развлекалась в баре.
— Как вы узнали, кстати?
— У меня свои источники.
— Это запрещено? В контракте ни слова об этом не было.
— Я не хочу, чтоб ты ходила в бары ночью! Ты ставишь под угрозу…
— Ничего я не ставлю. И вы сами это прекрасно понимаете. Вот чего вы не понимаете, так это то, что я не ваша подчиненная.
Он резко встал и приблизился, из его груди доносилось угрожающее рычание. Я сделала то, что никогда не делала — шаг назад. И уперлась спиной стену.
— Это мой дворец. — Его голос был негромкий, с рычащими угрожающими нотками, немного хриплый. — Моя страна, и пока ты здесь, то будь добра веди себя прилично.
— Не вижу ничего неприличного. Однако, даже если неприлично… Какое вам дело? Это только моя жизнь. С заданием это не пересекается.
— Почему ты заходишь ко мне в комнату, в покои, требуешь от меня полного отчета о том, кто был в моей постели. А сама…
— Мы занимаемся тем, что пытаемся выяснить ваших врагов, не моих.
Он снова зарычал приближаясь, две его руки уперлись в стену по обе стороны моей головы. Я заглянула ему в глаза и почувствовала желание. Дикое, яростное. Интересно, он целуется так же дико, с рычанием? Или это спокойная властность?
О, Судьба! Что за странные мысли?
Я облизнула пересохшие губы, а его зрачки расширились. Он осмотрел меня. И снова вернулся к глазам. Он был удивлен, будто он только что увидел меня полностью. Я с вызовом посмотрела на него.
— Ты будешь делать свою работу как хочешь. Я буду давать тебе всю информацию, полное разрешение. Но в бары ты ходить не будешь.
— А иначе что?
— А иначе я расторгну контракт.
— Это глупо.
— Глупая здесь ты! — повысил он голос. — Дикая, самоуверенная и…
— Если у вас не осталось больше слов для меня кроме оскорблений, то я, пожалуй, пойду, ваше величество, — тихо прошептала я, стараясь, чтоб мой голос не дрожал. — Вы все сказали, что хотели?