— Пока, сестренка. Надеюсь, что ты вчера повеселилась.
Я посмотрела на не заправленную кровать и усмехнулась.
— Ну… сложно сказать…
— Хотя бы провела день счастливо.
— Вечер был неплох, — сказала я, улыбнувшись. — Пока.
Я отключилась, глубоко вздохнула и после утренних процедур отправилась в штаб к Люрису.
Шпион штаба встретил меня с ухмылкой, его брови подняли вверх при виде меня.
— Что? — недовольно я спросила.
— Ничего, — загадочно произнес он.
— Тогда почему у тебя такой вид?
— Просто все вижу.
— Что видишь? — Меня охватила легкая паника. На моем лице, что, все написано?
— Мой род деятельности, моя специализация… опыт… Я замечаю больше остальных людей.
— Будь здесь больше высококвалифицированных ассасинов, то ты не был бы единственным. Хотя я все еще не понимаю, что ты видишь. Я много чего могу скрывать.
— О! Не от меня. Думаешь, зря я в команде с Эндари работал?
— Выкладывай.
— Твоя одежда. Ты носишь обычно водолазки, а если это рубашки, то зона декольте открытая. Сейчас ты в свободной одежде, закрыв эту зону.
— Думаешь, что я прячу засосы?
— Нет, но уверен, что украшение. Ты один раз провела рукой тут, как будто что-то нащупывала, проверяла на месте ли. Значит у тебя что-то новое есть.
— И это ничего не значит. У меня вчера…
— Был день рождения. Тебе что-то подарили.
— Именно. Вот и все. Нашел тут загадку века.
— А как ты объяснишь то, что у тебя укус на запястье?
Я удивленно расширила глаза, поднесла незабинтованную руку и посмотрела. Ничего нет, я не понимающе глянула на Люриса, его глаза сверкали лукваством.
— Ха! Если бы была уверена, что там не может быть укуса, ты бы так тревожно не осматривала руку. Я поймал тебя.
— Глупости.
— Я замечаю многие мелочи, и поверь… Я догадываюсь, с кем ты провела ночь.
— Какой кошмар, — пробормотала я. — Надеюсь, ты не будешь болтать об этом?
— С кем? Зачем? Я похож на бабку-сплетницу?
— Нуууу…
— Ягодка моя, я сейчас обижусь! Хотя, возможно, мне уже не стоит тебя называть моей ягодкой. А то я помню один разъяренный ревнивый взгляд… Кажется, мы тогда были в «Заблудших пташках».
— Кажется, ты слишком много болтаешь.
— Так, что… Какая информация нужна?
— Фарин.
— Неофициальной нарыть?
— Конечно, — улыбнулась я. — Я… зайду за ней через неделю.
— Хорошо, вишенка моя.
— Ты знаешь, что косточкой вишни можно зуб сломать?
— Ты этот факт придумала только что, — захихикал он.
— До свидания, Люрис.
— Пока-пока!
Я дошла до сада, замедлилась… Оглядела растения, дорожки выложенную мозаичной плиткой, провела руками по листьям деревьев. Вот они.
Два дерева вишни, которые, если наберутся сил будут уже цвести весной вдвоем. Я ласково провела пальцами по тоненьким веточкам. Надеюсь, что их ждут долгие годы процветания, они смогут. Им хватит сил.
Мое сердце глупо стучало. И радуясь заботе о вишне, и покрываясь печалью, что я этого не увижу.
Если меня, действительно, Шафран пригласит весной посмотреть на вишню… Приеду ли я? Смотреть на него и его молодую жену. Очень сложно. Одно дело видеть его с политическими приездами в Нуринии… Но самой посещать Карос? Даже у меня есть предел, граница, где кончается ассасин и начинается человек. Как бы я не старалась себя обманывать, что мне почти все под силу.
На рабочий телефон пришел вызов. Я открыла сообщение.
«Покои Шафрана, взрыв».
Сердце пустилось вскачь, а я перешла на бег. Что? Кто-то организовал нападение? А он жив? Мне стало очень страшно. Страшно, что я увижу его бездыханное тело, покрытое ожогами. Что не услышу, как бьется его сердце, и не почувствую такой уже знакомый запах лакрицы и шафрана.
Я поднялась на этаж, заполненный людьми, все бегали. Была полнейшая неразбериха. Я заставила себя замедлиться, идти, а не бежать. Чтоб каждый шаг был уверенным, хотя мне самой до уверенности сейчас было как до луны.
Охрана расступалась, я вошла в снесенные двери, в нос ударил запах гари. Я медленно обвела глазами помещение. Шафрана здесь не наблюдалось. Но лежала женщина без сознания, в ожогах. Я медленно подошла к ней.
— Госпожа Кариопа… — прошептала я.
— Я видела… — прохрипела она и закрыла глаза, теряя сознание.
— Врача! Быстро! — закричала я.
Ее подхватили на носилки, тут же поставили капельницу прямо на ходу.
— Ты в порядке?
Шафрна. Живой, невредимый. Смотрел на меня с обеспокоенностью, хотя ему надо не обо мне волноваться. О себе.