По лицу Маргарет скользнула улыбка. Она поднялась — высокая, с маленькими грудями, одетая в джинсы и просторную спортивную майку с короткими рукавами и треугольным вырезом.
— Ну, мне кажется, ты выкарабкалась, — произнесла она хрипловатым голосом. — Твоя жизнь висела на волоске, но что-то подсказывало мне, что с тобой будет все о’кей. Кстати, меня зовут Маргарет, я живу по соседству с тобой. Твое счастье, что я вовремя проснулась из-за грохота в твоей комнате. Обычно ведь у тебя бывало тихо, вот я и решила посмотреть, в чем дело. Знаешь, там можно было бы сделать потрясающее фото для прессы — ты лежишь вся в красном — платье, кровь — и все это на белом ковре! Прямо-таки жаль было тебя спасать. Но, детка, стоило ли такое делать из-за какого-то типа? — Маргарет укоризненно покачала головой. — Твой Ларри Болдинг дерьмо! Мне не обязательно знать его лично, чтобы прийти к такому выводу, но, судя по состоянию, до которого он тебя довел, я уверена, что он действительно дерьмо. Детка, разве можно из-за таких вот типов бросаться жизнью?
Рио пришлись по душе доводы Маргарет, выраженные очень убедительно и просто. Больная пробыла у нее две недели, а затем снова вернулась в свою квартиру. И за эти две недели она узнала о жизни больше, чем за все предыдущие годы.
Маргарет относилась к тем редким людям, которые готовы жертвовать собой ради других. Казалось, главной целью ее жизни было творить добро для своих ближних, и всю свою энергию она действительно отдавала этому. Ее всегда охватывало жгучее негодование, когда она видела, что к женщинам относятся, как к людям второго сорта. Покончить с этим — вот конкретная задача, которую она ставила перед собой и своими единомышленниками. При этом Маргарет не ограничивалась красивыми словами, статьями и декларациями, подобно другим поборникам женского равноправия, а шла к униженным, говорила с ними обо всем прямо и откровенно, делала для них все, что было в ее силах.
В сумрачном свете ресторана Рио, сидевшей за столиком в уютной нише, было достаточно удобно наблюдать за посетителями, оставаясь незаметной. Наконец, она увидела, как вошел Анжело в сопровождении маленькой худой блондинки. Рио долго, изучающе, разглядывала его, а затем решительно встала и прямиком направилась к его столику, усевшись напротив.
— Эй, Анжело! — В ее голосе звучал вызов. — Правда ли говорят, что ты считаешься лучшим жеребцом в этом городе?
У Энцио в тот день состоялись три телефонных разговора. Первым делом он позвонил Фрэнку в Нью-Йорк.
— Я собираюсь к тебе наведаться, — сразу начал он, — как погода?
Фрэнк сразу понял, что отца интересует вовсе не погода.
— А что погода? Как всегда, — ответил он с наигранным безразличием.
Он знал, что ФБР наверняка прослушивает его телефон.
— Я приеду в любом случае, — буркнул Энцио. — Гостиница и все прочее, как обычно, за тобой. Так что изволь обо всем позаботиться.
— Не думаю, что тебе сейчас стоит приезжать, — ответил Фрэнк, пытаясь скрыть свое раздражение. Почему отцу всякий раз нужно вмешиваться в его дела?
Но Энцио настаивал на своем.
— Я хочу повидать своих внуков, а потом мне нужно уладить кое-какие дела. Понимаешь, что я имею в виду?
— Понимаю.
Фрэнк точно знал, что отец хотел этим сказать: Энцио имел в виду панику, поднявшуюся после взрыва бомбы в «Мэджик Латерн». Но Фрэнк уверенно владел ситуацией. Первым делом он срочно организовал несколько митингов протеста и затребовал необходимую ему информацию.
Вначале его подозрение пало на Боско Сэма, затем на людей Крауна, но некоторые факты говорили против этого. В тот вечер, когда взорвалась бомба, его адвокат Томазо Виторелли встречался со своим осведомителем в том самом ресторане.
Энцио положил трубку. Он знал, что Фрэнк наверняка остался недоволен его звонком. «Конечно, Фрэнк и один может справиться с этим делом, — думал Энцио. — Однако небольшое подкрепление не помешает. И вообще, что плохого в том, что Энцио Бассалино появится в Нью-Йорке?»
Банда Крауна пыталась закрепиться в некоторых сферах их бизнеса, что ей, к счастью, не удалось, но создала для клана Бассалино дополнительные трудности. Это во-первых. А во-вторых, возникали проблемы со сбором податей. Энцио считал, что без его присутствия Нью-йоркскому филиалу их фирмы сейчас не обойтись. Он был уверен, что с его прибытием все проблемы разрешатся. Может даже, ему удастся все уладить при личной встрече с Рицци Крауном, как-никак они знали друг друга столько лет, почему бы и нет?