Шалимова Евгения Ее старшеклассники
Моей маме, в чьём педагогическом таланте убеждаюсь всю жизнь,
посвящаю.
Часть 1 САМЫЕ — САМЫЕ — САМЫЕ…
1. Девятый "б".
В учительской навзрыд плакала молоденькая преподавательница биологии. Её утешала тучная, степенная Валентина Васильевна:
— Успокойтесь, милочка, что особенного, девятиклассник о женитьбе заговорил. Да нынче модны такие разговоры. Акселерация!
— Да, как же! Не акселерация, а хулиганство форменное, — сквозь слёзы, шмыгая носом, возразила юная биологичка. Маленькая, худенькая, вся какая-то беззащитная, она совсем не походила на учительницу — и, конечно, понимала это.
— Забудьте всё, идите в класс, как ни в чём не бывало, — усмехнувшись, с оттенком превосходства рекомендовала Валентина Васильевна, перебирая пухлыми пальцами листочки с контрольными работами по химии.
— Ни за что! — воскликнула Анжелика Сигизмундовна. — Подумайте, этот Усов посмел мне, учителю, сказать, что тему "Размножение" они летом на практике изучили! А Ломников, негодяй бессовестный, предположил, что я в этом вопросе только теоретически подготовлена, — и опять юная воспитательница залилась слезами.
— Да успокойтесь, девушка, — заулыбался старый математик, — вот будет вам пятьдесят лет, никто и не заговорит на эту скользкую тему, так что сейчас надо радоваться такому факту.
— Нет, пусть они с завучем разговаривают на скользкие темы, а я хочу спокойно работать! — неожиданно сердито воскликнула Анжелика Сигизмундовна и направилась к кабинету организатора, порой попросту называемого в школе завучем.
Продолжение истории звучало так:
— Усов, тебя Елена Владимировна вызывает.
— Меня? К организатору? За что опять?
Класс грохнул хохотом. Пятеро парней, рослых, красивых, но вульгарных, сопровождал Усова в его шествии по коридору.
Постучал, заглянул в кабинет.
— Можно?
— Да.
Широко раскрыл дверь, сощурился от яркого осеннего солнца, бьющего в глаза, спросил небрежно:
— Всем?
Елена Владимировна усмехнулась:
— На миру и смерть красна?
Спокойно, чуть насмешливо добавила:
— Нет, сначала наедине побеседуем.
Усов ухмыльнулся, захлопнул дверь, прошёл без приглашения в центр небольшого кабинета, сел, полуразвалившись, на стул и внимательно оглядел учительницу.
— Скажите, Усов, вы всерьёз решили жениться?
— Что?!
Он выпрямился — наглости как не бывало! — оглянулся:
— Это вы мне?! — пробормотал. — Почему это я должен жениться?
— Ну, как же иначе, если вы, молодой человек, так охвачены этой идеей, что даже с учительницей о ней беседуете! Значит, не терпится.
— Мне?!
— Естественно. Так вот что я хочу предложить вашим родителям. Школа позаботится об устройстве ученика Усова в вечернее учебное заведение, поможет найти работу… С регистрацией брака, видимо, тоже мы сумеем помочь, так как известно, что…
— Елена Владимировна! — парень вскочил, порываясь говорить.("Ах, как красив, строен, как великолепно сложен. Лицо какое умное, почему так нелепо живёт? Мы, учителя, испортили? Позволяем бездельничать, переводим из класса в класс без знаний… Надо немедленно исправлять положение. Но как?!")
— Да бросьте вы меня разыгрывать!
— И не думала кого-либо разыгрывать. Я понимаю, телевизор, магнитофон, диски…вокруг столько говорят и поют о любви, что вы…
— Почему вдруг на вы меня стали называть?
— Вырос человек… Жениться надумал…Что делать, разные бывают организмы… — учительница насмешливо поглядела на Борисика — так звала его вся школа, включая учителей и техничек.
Усов вскочил, горячась и страдая от непонимания: чего хочет от него эта женщина, так последовательно, уже не первый месяц, вынуждая его бросить привычное атаманство.
— Итак, когда же я встречусь с твоей мамой для беседы о женитьбе? ("Нехорошо как-то, бью в самое больное место, ведь отлично знаю: только мать он любит и жалеет — сердечница. Нет, всё правильно, получится, как задумала.")
— Какая женитьба? Бросьте смеяться! Что, я маленький, не понимаю? Ну, извинюсь я перед Анжеликой.
— Сигизмундовной!
— Да-да, Сигизмундовной…Всё, что хотите, сделаю. Не вызывайте мать. Не буду я больше пацанов смешить…
— Не могу я верить такой нечестной личности.
— Почему это нечестной?! — вспылил Борисик, чёрные цыганские глаза его зло засверкали, руки непроизвольно сжались в кулаки.("Ого, каков характер! Не зря весь микрорайон боится. Вот бы мне такого в туристскую группу штурманом. А самолюбив!")