– Мы все уладили, – как ни в чем не бывало, сказала Ким. – Ева решила остаться с нами! – это было произнесено так, что казалось, будто это мама говорит своим детям, что решила оставить бездомную собачку дома.
– Добро пожаловать в семью! – радостно сказала Дженнифер, подскакивая ко мне и протягивая руку.
Я ответила на ее рукопожатие и неловко улыбнулась. Меня все еще не отпускало чувство, словно все вокруг было ненастоящим, а происходило по дурацкому сценарию какого-нибудь реалити-шоу.
– Я так рада, что ты решила остаться, – добавила она, и ей невозможно было не поверить. Моя недавняя спасительница будто подсвечивалась изнутри дружелюбием.
– А куда это Ким так быстро убежала? – спросила еще одна девушка. У меня челюсть отвисла, когда я увидела ее. Ее тяжелые золотисто-рыжие волосы спускались ей до талии. А лицо! Это было лицо ангела, спустившегося на землю. Она улыбнулась мне, ее серо-зеленые глаза излучали тепло. Она показалась мне немного старше Дженнифер, наверное, она была ровесницей Ким – им обеим нельзя было дать больше тридцати.
– Наверное, пошла предупредить Лиана, мол, это не вражеская атака, – с коротким смешком ответил ей высокий брюнет.
– Скорее всего, так и есть, ТиДжей, – ответил ему второй парень. В эту секунду я услышала шаги. Все остальные тут же повернулись к лесу, я последовала их примеру.
Почему-то всегда, когда вспоминаю этот момент, мне хочется пересмотреть его с замедленной скоростью. Именно тогда я заметила, что все вокруг меня были одеты преимущественно в темные цвета, и на них было много кожи: кожаные брюки, куртки, у некоторых жилеты и топы.
Первой из леса вышла Ким. Она выглядела так, будто только что сошла с подиума. Ее очень светлые прямые волосы спереди падали на плечи, а сзади верхняя часть волос была собрана на манер причесок в стиле 60-х. Красота девушки была поразительной, но по-настоящему я удивилась, когда увидела человека, который шел за ней.
Это был мужчина, наверное, самый старший из всех, хотя я точно не могла определить его возраст. Ему могло быть и двадцать пять, и тридцать пять, сказать точнее было трудной задачей, но он точно уже вышел из юношеского возраста. Темные прямые волосы, разделенные на косой пробор, свисали до подбородка, длинная челка почти закрывала один глаз. Он был очень высоким и немного худощавым. Его лицо нельзя было назвать классически красивым, но в нем была какая-то изюминка. Оно так и притягивало взгляд. Когда он вышел из леса, то не был похож на модель с подиума. Мужчина был похож на какого-нибудь наркодилера или члена мафии.
Когда мои глаза встретились с его, мне стало не по себе. Сначала его лицо было настороженным, почти напряженным, но, когда он увидел меня, все изменилось. Это было похоже на удивление, как мне показалось, смешанное с чем-то еще. Через секунду он отвел взгляд – быстрее, чем смогла я. Причем он сделал это так, как будто увидел что-то, что его раздражало.
Я заметила, что при его появлении все как-то напряглись, как будто учитель зашел в класс, когда его ученики болтали во время урока. Я, конечно, не ожидала, что он улыбнется мне или подойдет, чтобы сказать пару слов, как это сделали остальные. Я не имела никакого права рассчитывать на симпатию всех членов этой, как сказала Дженнифер, семьи. Но и такой реакции я не ожидала. Это было не презрение или неприязнь, это было полное безразличие, которое подействовало на меня куда сильнее, чем я могла ожидать.
– ТиДжей, Рей, за мной, – негромко позвал он, его голос звучал ровно и очень спокойно – безразлично. – Я нашел новый след к западу от водопада, и это не след девушки.
Слово «девушка» было сказано так, как будто у меня вообще не было имени. Когда он произнес это, мне захотелось провалиться сквозь землю, чтобы не видеть его и не испытывать то, что я испытывала: унижение и вместе с этим сильное раздражение, которое разливалось по телу, отражалось в каждой клеточке моего тела. Раздражение было мне очень знакомо. Неприятное ощущение во всем теле я чувствовала каждый раз, стоило мне разозлиться. Когда это происходило, мне всегда хотелось кинуть чем-нибудь в объект, который меня раздражал или громко закричать, или разбить что-нибудь – что угодно, лишь бы избавиться от этого противного чувства. Конечно, меня задевало то, с каким пренебрежением он обо мне говорил. Но вот унижение, которое я испытала, было для меня чем-то неожиданным. Едва увидев этого странного человека, я как будто искала его расположения, мне было очень неприятно от того, что он проигнорировал меня. Это было крайне странно.