– И одевайся там тепло! Шею свою лебединую закрывай, а то вечно ее продувает! – мама пыталась максимально загрузить дочь советами. – Я тебе, кстати, шарф новый купила, на кровати лежит. Ты его далеко не убирай: я смотрела прогноз, там прохладно. Как выйдешь из аэропорта – сразу надень.
– Хорошо, мам, конечно! – В последний вечер в кругу семьи Сабина, вознамерившись быть паинькой, выслушала эту и множество других рекомендаций без цыканья, вздохов и театрального закатывания глаз.
Они просидели на кухне еще пару часов, и все равно им казалось, что они о чем-то не поговорили, что-то не обсудили, о чем-то важном забыли – все хотели наговориться, насладиться этим общением впрок. Прерваться им пришлось лишь тогда, когда Амир Каримович, глянув на часы, присвистнул и вскочил: до отъезда оставалось минут пятнадцать. Все кинулись одеваться, но мама еще несколько раз забегала в комнату дочери, принося ей то самый теплый шарф, то более компактный зонтик, то еще что-нибудь полезное и нужное. Сабина впопыхах складывала все на кровать, а когда папа прокричал из коридора, что им пора, схватила сумку с так и не упакованными в нее шарфиками и зонтиками и бросилась к выходу.
Глава вторая
Аэропорт Амстердама встречал Сабину обычным столпотворением, напоминавшим огромный людской муравейник, где каждый двигался, казалось бы, по своему собственному маршруту, и в то же время все это обманчиво-хаотичное перемещение строго регулировалось многочисленными указателями, надписями и табло. Кто-то спешил на рейс, кто-то прогуливался по магазинам, кто-то коротал время до вылета в кафе или лаундж-зонах бизнес-класса, а кто-то, утомленный дорогой, дремал в креслах залов ожидания или на полу. Сабина, не зная, чем занять себя в ближайшие пару часов, брела в сторону магазинов дьюти-фри. Она устала, поскольку сутки была на ногах и не спала ни минуты за шесть с лишним часов перелета из Алма-Аты в Амстердам, в который раз досадуя на особенность своей психофизики, не позволявшей ей спать в самолетах, где, по ее мнению, нещадно гудели кондиционеры, бегали взад-вперед стюардессы, храпели, чихали и кашляли пассажиры, да и не самое удобное кресло экономкласса уровнем комфорта весьма отдаленно напоминало кровать. Сабина всегда с тайной завистью смотрела на людей, способных уснуть когда и где угодно, ведь «благодаря» своей тонкой нервной организации она не могла отключиться ни на минуту, если вокруг была не идеальная тишина и темнота. И все же сидеть на гейте было бы скучно: ее молодой и сильный организм был слишком возбужден первой самостоятельной поездкой и скорой встречей с Арманом, и потому, убивая время, она развлекалась разглядыванием витрин и изредка заходила в понравившиеся магазины.
Без энтузиазма побродив по отделам с косметикой и сувенирами, она, ничем не впечатлившись, шла вдоль манящих драгоценным сиянием часовых и ювелирных бутиков, когда ее внимание привлекла изящно оформленная витрина с сумками, зонтами и шарфами в характерную бежевую клетку. Глядя на витрину, Сабина вдруг подумала, что все те зонтики и шарфики, которые она планировала упаковать в последний момент, так и остались лежать в ее комнате на кровати: в спешке она напрочь забыла засунуть их в сумку или чемодан, а это означало, что, если по прибытии она не успокоит маму тем, что купила новые, мама определенно устроит ей разнос. И коль уж у нее выдалось немного свободного времени, почему бы не потратить его на пусть и вынужденный, но всегда приятный поиск обновок? Сказано – сделано. Вдохновленная конкретной целью (она терпеть не могла ходить по магазинам просто так), Сабина бодрым шагом устремилась к нужному отделу.
Через полтора часа продуктивного шопинга она стала обладательницей складного зонта дивного бирюзового цвета, шелковистого шарфа того же оттенка и пары кожаных перчаток, про которые они с мамой, разморенные алма-атинской жарой, почему-то даже не вспомнили. Кроме того, она приобрела вместительную сумку на каждый день, в которую вошло бы все необходимое на все случаи жизни, и несколько глянцевых журналов, чтобы полистать в самолете (поскольку книгу, прихваченную из дома, дочитала еще до прилета в Амстердам). Однако до начала посадки оставалось меньше десяти минут, и она решила, что пора заканчивать с мотовством.
Направляясь в сторону гейта, она старалась не смотреть по сторонам, но взгляд невольно скользил по витринам, отмечая симпатичные туфельки, платья и пальто. Сабина шла вперед, сопротивляясь соблазну, но у последней витрины с мужской одеждой все-таки остановилась и замерла: на выставленном в ней манекене был надет поразительно красивый джемпер голубого цвета с бело-синими ромбами, поверх которого был повязан широкий темно-синий шарф. Мигом представив, как неотразимо выглядел бы в этом Арман, Сабина с ужасом осознала, что не сможет пройти мимо, хотя бы не спросив про цену этого великолепия. Она, разумеется, везла Арману подарок в виде солидного, обтянутого кожей ежедневника, который они выбрали вместе с мамой, но на самом деле ей хотелось бы подарить ему что-нибудь более интимное, а ничего чудеснее этого джемпера в сочетании с шарфом вообразить себе она не могла.