– Я не знал.
– Мало кто знал. И, что делает мне честь, такое увлечение длилось недолго. Но все же, мне нелегко принять или простить собственную глупость. И в этом причина моей злости.
– Вы никогда не были глупой.
– Дорогой Димитрий, ты всегда был плохим лжецом, и я высоко это ценю. Я была чрезвычайно глупой.
Ей показалось, он что-то хотел сказать, но потом передумал.
– Ну? – поторопила Татьяна.
– Любопытство, ничего более.
– Продолжай. Что еще ты хочешь знать? Обещаю, что ты не будешь расстрелян, – она усмехнулась. – Сегодня.
– Тогда, возможно, стоит рискнуть, – Димитрий сдержанно улыбнулся, – Но поскольку один раз я уже был наказан за свою дерзость, лучше я придержу язык.
– А в противном случае, – медленно сказала она, – о чем бы ты спросил?
– Просто подумал, может, вы до сих пор настолько неразумны, чтобы отдать свое сердце человеку, который того не стоит.
– Твое чутье, как всегда, безошибочно. Это дерзкая мысль, и весьма благоразумно с твоей стороны удержаться от высказывания ее вслух.
– Я думаю точно так же, – коснувшись пальцами полей своей шляпы, он кивнул и толкнул свою лошадь, чтобы присоединиться к едущим впереди всадникам.
В этом и заключалась ирония их отношений. Он был одним из немногих в этом мире, кого она считала своим другом, и все же эта дружба не заходила слишком далеко. Несмотря на откровенный характер сегодняшнего разговора и множество таких же разговоров в прошлом, существовали границы между принцессой и подданным, которые он никогда бы не перешел. А она – никогда бы не раздвинула.
Мэтью никогда не обращался с ней как с членом королевской семьи. Он относился к ней как к женщине. К желанной женщине. Уникальный и совершенно восхитительный опыт. Да, конечно, Татьяна незаконно присвоила себе должность Катерины, представившись всего лишь компаньонкой королевской особы, когда она и пылкий лорд встретились впервые. И полюбили друг друга. Но даже сегодня, зная, кто она на самом деле, Мэтью обращался с ней точно так же, как в прошлом году. Вот только в его поведении появился холод, а во взгляде проскальзывало презрение.
Будет сложно, почти невозможно завоевать его сердце снова. Но и в этом она тоже решила добиться успеха.
Сбоку подъехала Катерина.
– Мой кузен не выглядит счастливым.
Татьяна издала короткий смешок.
– Мне едва ли удастся вспомнить, когда он последний раз выглядел счастливым.
– Его тяготит груз ответственности. И он заботится о вас.
– Я хорошо это знаю. И высоко ценю его заботу. Однако…
– Однако, он не знает – хотя и думает, что знает – какова истинная цель ваших поисков. И это к лучшему. – Взгляд Катерины стал изучающим. – И что ваш лорд Уэстон? Встреча после разлуки прошла успешно?
– На самом деле, “мой лорд Мэтью”. Больше всего мне в этом нравится, как звучит “мой”. Тем не менее, я не могу назвать нашу встречу успешной, – Татьяна печально улыбнулась. – Он не прогнал меня, но и не согласился на мое предложение. – Она уверенно встретила взгляд подруги. – Однако он согласится.
– Вы рассказали ему о драгоценностях?
– Нет еще.
– Вы рассказали ему…
– Нет.
– Может быть, нужно просто рассказать ему правду.
– Нет, – Татьяна покачала головой. – Подозреваю, сейчас он не вполне уверен в своих чувствах ко мне, и, я думаю, это хорошо для начала. Но он не готов к откровениям, и, честно говоря, я тоже. Держу пари, он долго ненавидел меня, и я не осмелюсь дать ему еще один повод для ненависти.
– А он?
– Не знаю, – только произнеся эти слова, она осознала, сколь многого она не знает о Мэтью. Но это не важно. В глубине души она знала все, что следует знать об этом мужчине, которого полюбила когда-то и никогда не переставала любить.
– Вряд ли я могу осуждать Димитрия за его беспокойство, – взгляд Катерины стал встревоженным, – я тоже боюсь за вас. С этим мужчиной опасно играть в такие игры. Не забывайте, когда вы покинули его, он не последовал за вами.
– Я ничего не забыла, – Татьяну беспокоило, что он приложил слишком мало усилий, чтобы найти ее, однако, учитывая внезапность ее ухода, едва ли его можно за это упрекнуть. К тому же, сегодня он уже знал, кто она на самом деле. А значит, все же тревожился достаточно, чтобы выяснить хотя бы это.
– Вы можете многое потерять.
– Зато могу выиграть весь мир, и именно это, дорогая Катерина, делает жизнь стоящей, – слова Мэтью звучали у нее в голове. – И волнующей. Риск. Азарт. Осознаешь, что само твое сердце на кону. Я никогда не испытывала такого возбуждения. И такой страсти. И такой…
– Любви, – просто сказала Катерина.
Татьяна согласилась.
– Любви.
С того момента, как ей встретился отчаянный англичанин с озорными манерами и веселыми глазами, она определенно и бесповоротно влюблена. Дни, проведенные вместе, остались в памяти такими яркими, как будто все происходило вчера.
Свой первый в жизни бунт Татьяна начала с того, что избавилась от ограничений, налагаемых на нее и спутниками, и свитой, и титулом, ускользнув из парижского отеля, где расположилось представительство Авалонии. Это было совершенно неприлично и довольно опасно, но она радовалась каждому мгновению своего безрассудства. Как будто отбросив бремя титула, она и свое положение в обществе тоже оставила позади. И была не принцессой Татьяной, наследницей трона Авалонии, а просто женщиной, Татьяной Прузинской. И наслаждалась этим.
Она могла бы подумать, что только в ней одной мгновенно вспыхнуло влечение к смелому дерзкому незнакомцу, предлагавшему в Парижском парке полеты на воздушном шаре. Тем более что она и себя чувствовала очень смелой и дерзкой, совсем непохожей на то тихое, послушное долгу создание, которым всегда была. Но даже головокружительное ощущение плавания над верхушками деревьев, абсолютно полной свободы померкло в сравнении с упоением, которое она испытала в его объятиях, а позже – в его постели.
И в его жизни.
Вместе с Мэтью они изучали те районы старого города, о которых она никогда бы не узнала, если бы он не сопровождал ее на земле и (еще лучше!) в воздухе. И более того, они изучали друг друга. Надежды, мечты, сами души. Прежде она никогда не знала такого безмятежного счастья, не предполагала, что простые смертные могут так много смеяться, разделять между собой столько радости.
Позднее она задумалась, как ей удалось столь много рассказать о себе, не раскрыв своей личности. И осознала, что важно не то, кем она была для всего остального мира, а лишь, кем она была для него и для себя. Она никогда не вкушала такой свободы – одновременно и духа, и тела, и никогда уже не станет прежней.
Когда Татьяна только покинула своих спутников, она не собиралась уходить больше, чем на несколько часов, но день оборачивался вечером, а ночь – утром, и так почти целую неделю. Она едва замечала ход времени. Только когда она поклялась Мэтью в вечной любви, неотвратимый меч реальности нанес свой безжалостный удар, и она поняла, что не сможет остаться с ним, если вначале не уладит все остальное в своей жизни. Будучи принцессой, она не могла отказаться от обязанностей перед своей страной и перед своей семьей так же легко, как выскользнула из своей комнаты в отеле.
Дни, проведенные вместе, были восхитительной мечтой, возведенной на фундаменте страсти, желания и неожиданной, неослабевающей любви. Но также и обмана. Она не смогла сказать Мэтью правду и признавала сейчас, как и тогда, трусливость своего поведения. Она покинула его постель и его жизнь, оставив всего лишь записку о своем долге, которой, как она хорошо понимала, было совсем недостаточно. Записку, которая освобождала его от всех дальнейших обязательств по отношению к ней. Татьяне хотелось излить свое сердце в этой бумажке. Открыть правду о себе и признаться, как сильно он изменил ее жизнь и как сильно она его любит, и поклясться, что она вернется. Но она не хотела давать еще одно обещание, которое, возможно, не смогла бы сдержать.