Меня потряхивало. Я помнила его тепло, помнила терпкий запах туалетной воды. Она осталась той же самой. Хотя бы чему-то Сизов не изменял.
— Меня зовут Слава, — он протянул руку.
Как же хотелось ударить по ней со всей силы!
— Дядя Слава, — поправила я.
— А меня Ириска. Ириш-ш-шка, — старательно выговорила дочь, сложив губки бубликом.
Выше моих сил было смотреть, как она вкладывала свою крохотную ладошку в ладонь собственного отца. Я перевела взгляд на Мишу, пытаясь изобразить хоть какое-то подобие улыбки. Он не чувствовал витавшего напряжения, не понимал, что сейчас происходило. С одобрением наблюдал. Если бы он только знал… А что, если Сизов расскажет ему?!
— Приятно познакомиться, — мужчина продолжал сидеть рядом с нами.
— Ма-а-ам, что мне сказать? — спросила Ириска, смущенная таким пристальным вниманием.
— Что тебе тоже приятно познакомиться, — произнесла я, оглушенная собственным сердцем. В легкие проникал и въедался терпкий запах, с каждым вздохом возвращая меня в прошлое. Когда я была влюбленной глупой девочкой. Но эта девочка осталась в прошлом. В прошлом!
— Вот да… приятно, — сказала Ириска.
Слава улыбнулся ей.
— Косички тебе мама заплетала? — спросил, касаясь темных волос.
— Нет. Воспитательница в садике.
— Понятно. Но мама бы точно заплела лучше.
— Ну да, — протянула малышка с сомнением.
Он рассмеялся, наконец поднялся на ноги, позволяя вдохнуть полной грудью.
— А твоя мама научилась готовить? Я помню, как мы с твоим дядей страдали от ее стряпни. Но приходилось есть, чтобы не обидеть.
Он смел еще что-то вспоминать с ностальгией в голосе?!
— Я тоже не обижаю маму, — сдала меня малышка. — Вот бутерброды с маслом и сахаром мама делает объедение. Самые вкусные. Много сахара, — она меня поцеловала в щеку. — Честно.
— Подлиза, — прошептала я ей, шутливо дергая за косичку.
— Ну ничего, — в разговор вступил Миша, — зато наша мама самая красивая. А готовить и я могу. И не только бутерброды.
— Ириш, а ты не хочешь покушать? Ты же пропустила ужин в саду, — спросила я, лелея надежду, что смогу сбежать.
— Хочу! Мороженое! — дочь как чувствовала, что сейчас я соглашусь на все. Даже если она попросит торт вприкуску с конфетами.
— Мы тогда пойдем. Я покормлю Ириску, — произнесла я, полностью игнорируя присутствие Сизова. — Хорошо вам поболтать.
— Да вы не мешаете, — Миша приобнял меня и поцеловал в щеку. — Но идите, конечно. Устала?
— Да, — ответила я, на мгновение прикрыв глаза.
Я поднялась на непослушные ноги в страхе, что те меня подведут и я позорно рухну.
Шаг.
Второй.
Держала ладонь дочери крепко-крепко.
Шла словно по раскаленным углям, каждый новый шаг отдавался болью в районе груди. Но особенно жгло в области затылка и шеи. Неужели Сизов не постеснялся так пристально разглядывать женщину своего друга?! Хотя о чем это я…
— А вы давно вместе? — я смогла расслышать вопрос Сизова.
— Почти полтора года, — ответил Миша.
Я остановилась.
— М-м-м, ты так сказал «мои девочки»… Подумал, Ира твоя дочь.
— А это разве проблема?
— Нет. Не подумай. Просто удивился, что у друга родилась дочь, а он мне об этом не сказал.
— Мам! — я вздрогнула и опустила расфокусированный взгляд на дочку. — Мам, ну быстрее, — она дергала меня за руку.
— Иду-иду… — я пыталась улыбнуться.
— Мне шоколадное мороженое, — она затащила меня в кухню и подбежала к холодильнику.
— После каши, договорились? — руки подрагивали.
— Ну, ма-а-ам.
— Ириш…
— Ладно, только манную вари. Она у тебя вкуснее всего получается. С комочками.
— Иришка, — рассмеялась я непосредственности малышки, едва сдерживая слезы. — С комочками — это же плохо.
— Мне нравится, — она уселась на стул и выжидательно на меня смотрела.
Я помогла ей придвинуться к столу.