— Тамир, угомони его, иначе это плохо кончится, — сказал так же хорошо выпивший Арджун.
Тамир поднялся с пола и, зацепив Авинаша за руку, потащил его в сторону. Но в того словно шайтан вселился: он оттолкнул одноглазого и схватил девушку за талию, пытаясь прижать к себе.
— Авинаш, оставь ее! — крикнул капитан и уже поднялся с места, намереваясь вмешаться.
— Не мешай, Арджун, — отмахнулся старпом.
— Не боишься последовать за Горой? — пытался он шутить.
В это время Карма освободилась и отбежала в сторону.
— А ты мне поможешь?
— Ты пьян, — заметил Арджун.
— Верно, также как и ты. Однако это не помешает мне развлечься. Сегодня она будет моей, даже если мне придется прибегнуть к помощи этих олухов, — он махнул рукой в сторону товарищей.
Карма остановилась и прислушалась к их перепалке.
— Авинаш, успокойся! — Арджун подошел к нему и схватил за плечи. — Или мне придется привязать тебя к борту.
— Хм! Если ты — капитан, то тебе все можно? Всегда все лучшее достается тебе! Даже шлюх сначала выбираешь ты. А нам — все, что осталось. Это несправедливо. Это не по закону. Она должна быть нашей! — вопил разбушевавшийся Авинаш.
— Довольно! Из-за бабы ты совсем свихнулся! Хочешь поднять бунт на корабле?
— Не нужно было тащить ее за собой! — съязвил Авинаш.
— Замолчи, или я за себя не ручаюсь, — Арджун схватился за кинжал.
— Ты уже руку поднимаешь на верного Авинаша? И все из-за бабы? Да она мизинца моего не стоит. А ты так трясешься над ней, будто у тебя женщин вовек не бывало. Ты погляди на себя! На кого ты стал похож? Разве капитан может быть у бабы под пятой? Брось ее за борт, чтобы никому не было обидно. Либо общая, либо ничья. Ведь вроде такой был уговор, Арджун?
— Ты перегибаешь палку, — предупредил капитан, начиная трезветь.
— Отдай ее мне, и мы снова будем лучшими друзьями, — Авинаш протянул ему руку.
— Ты явно ищешь погибели. Не от моей руки, так от кинжала женщины.
Карма настороженно слушала их.
— Карма, убирайся к себе! — крикнул Арджун, не глядя на нее. — На этом твои пляски закончены.
Девушка подхватила с полу платок, упавший во время танца, и бегом направилась к себе. Забежав в трюм, она наглухо заперла дверь и заставила ее всем, чем могла: подтянула сундук, подкатила пару бочек для верности и стала ждать, забившись в угол. Но было тихо. Потом послышались приближающиеся шаги, которые затихли у ее двери. Карма затаила дыхание и подвинула к себе поближе внушительный кинжал — наследство от Горы. В дверь торкнулись, но поняли, что та забаррикадирована основательно.
— Подойди к двери, — раздался голос Арджуна.
Карма послушно поднялась и приблизилась.
— Если хочешь остаться живой, не высовывайся на палубу. Увижу, сам скину в море, — закончил он, и шаги стали удаляться.
13
Потянулись дни заточения.
Чаще всех пленница видела Набиуа, который спускал ей еду через верхнюю решетку на палубе. Иногда в трюм спускался и капитан в сопровождении Тамира или Гасана. Они поднимали на палубу солонину, бочонки вина и заодно обследовали днище, опасаясь течи. Пираты не разговаривали с ней, но время от времени поглядывали в ее сторону.
Казалось, все улеглось.
Однажды в трюм спустился Набиуа и сказал, что Карме позволено выходить на палубу, и ее никто не тронет. На вопрос — почему, он ответить отказался. Оказавшись на воле, затворница первым делом подошла к капитану, чтобы прояснить обстановку.
— Почему капитан решил позволить мне подышать воздухом? И как мне стоит оценить эту щедрость?
Стоя на носу судна, Арджун оторвался от наблюдения в подзорную трубу, посмотрел на Карму молча и снова принялся любоваться морским простором. По правому борту за кораблем шло стадо дельфинов, выпрыгивая из воды и пытаясь его обогнать. Синяя прозрачная вода билась о корпус и белоснежной пеной скатывалась с обшивки. Многочисленные брызги алмазами рассыпались по палубе.
— Я не дождусь ответа? — настаивала Карма.
— Все очень просто, — сказал капитан, глянув, наконец, на девушку. — Я решил твою судьбу.
— Вот как? И как же, позволь узнать?
— Чтобы угомонить команду и не приносить тебя в жертву морскому божеству, Карма будет продана в первом же порту, — спокойно объявил он.
— Что?! — изумилась она. — Продана?