— Но здесь у нее есть все! — поразился Равинанда. — Она — одна из немногих — имеет возможность свободно передвигаться по дворцу. В ее распоряжении есть украшения, ткани, музыкальные инструменты и редкие книги. При ней даже служанка имеется…
Нури неопределенно пожал плечами и снова глянул вдаль.
— Это Карма сказала радже, что несчастна?
— Нет. Раджа сам это понял.
— Не думает ли мой дорогой гость, что этой простой плясунье мы уделяем слишком много наших мыслей и слов, а? — заглянул Равинанда в задумчивые глаза Нури.
— Возможно, — согласился тот.
Может и вправду уж слишком много он думает об этой чужестранке? Но ее глаза так загадочно сверкают синевой. Какой прекрасной кажется Карма. А ее поистине поразительная верность погибшему другу обыкновенно заслуживает почтения. Ведь никто не принуждал ее к этому, и в обычаи той страны, как выяснилось, не входит подобное поведение. Однако, ее любовь, возможно, настолько была сильна, что вместе с любимым погибло и это чувство. Тогда почему Карма так оживилась, как только у нее забрезжила надежда на то, что раджа заберет ее с собой? Похоже, что чужестранка не против того, чтобы остаться с Нури, раз она сама заговорила об этом…
— О чем думает мой молодой друг? — прервал его размышления Равинанда, поняв, что их молчание затянулось.
— Скоро раджа отправится в обратный путь. Надо бы встретиться со своими вельможами и уж начать готовить караван, — быстро нашелся Нури, что ответить.
— Неугомонный путешественник и пылкий поэт, позволь подарить тебе арабского скакуна. Сам я уже не в состоянии наслаждаться его резвостью и стремительностью.
— Щедрый дар. Благодарю. Тогда позволь и мне ответно сделать Махарадже подарок.
— Нури, — посмеиваясь, тот погрозил ему пальцем, — учти, что Равинанда уже стар.
— Что ж, быть посему. Тогда что бы предпочел убеленный сединами великодушный Равинанда: дамаский клинок или увесистую книгу стихов заморского поэта Хайяма?
Махараджа задумался. Увидев это, Нури от души рассмеялся.
— Не так уж и стар Равинанда, раз хорошее оружие еще привлекает его, заставляя становиться перед дилеммой. Раз так, дарю Махарадже и то и другое. Пусть его пытливый ум остается таким же острым, блестящим и, как всегда… мудрым.
— Такие слова и вправду заставляют человека становиться лучше, дорогой Нури, — совсем повеселел Равинанда. От его ночной бессонницы и тревоги не осталось и следа.
А в это время Карма, примостившись на собственном ложе, сладко спала, улыбаясь чему-то во сне. В ее покои тихо вошла Маланга и, подойдя к спящей, осторожно присела на край постели. Негритянка заглянула в лицо девушки и, поймав ее очередную блаженную улыбку, поняла, что с подопечной произошло то, о чем вчера она ей пророчила. Женщина заботливо погладила Карму по русой голове и также тихо удалилась, случайно заметив на столике у самого выхода две пустые чаши. Догадавшись, она загадочно улыбнулась и прикрыла за собой двери.
— О чем все же говорил раджа с Кармой? — допытывался Махараджа за обедом.
— Мы снова займем наши мысли этой плясуньей? Может почтенному и мудрому Равинанде продать чужестранку, чтобы предоставить собственным мыслям свободно парить к многочисленным мирам Брахмы? — предложил Нури со своим тайным умыслом.
— Продать?! — изумился старый Махараджа.
Так вот чего добивается Нури. Раджа задумал прибрать к рукам эту жемчужину.
— Нет, Карма больше никогда не будет продана, — заявил он.
— Так стало быть Равинанда снова женится? — попытался догадаться Нури.
На что Махараджа осуждающе глянул на него.
— Нет? Тогда к чему такая категоричность и горячность слетает с уст почтенного правителя?
— Не все продается, дорогой друг, — подчеркнуто вежливо заметил Равинанда. — Не все. Тем более эта пташка досталась мне очень дорого, — печально добавил он. — И никакие сокровища мира не возместят мне потерю единственного сына…Но Махарадже приятно, что раджа проникся трепетным чувством к бедной девочке и оказался достойным и благочестивым человеком. Это делает ему честь. Махараджа оценил подобное отношение. И Карма, похоже, такого же мнения, раз Нури жив. Но пусть раджа предоставит старику самому заботиться о чужестранке, как ему этого хочется. — Равинанда учтиво дотронулся до руки гостя.
— Махараджа прав. Извини, достопочтенный, если мои слова невольно задели твои чувства. И вправду от ее красоты можно потерять не только разум…
Добродушное лицо Махараджи озарилось улыбкой, тем самым давая понять, что деловой разговор окончен, и теперь можно расслабиться.