Глава 3
Прошло несколько месяцев и вот наступил долгожданный март. Хоть весна пришла и раньше времени, но с наступлением своего первого месяца чувствовалась совершенно по-другому. Свежее, ярче что ли. Я шла в университет, слушая музыку и наслаждаясь погодой, которая, на удивление, была хорошей и солнечной.
Первой парой была философия у Анны Николаевна. Она была милой молодой девушкой, может, старше нас на пять-шесть лет, из-за чего мы удивлялись, что она здесь работает. Скорее, на учителя пятых классов похожа была, нежели на серьезного преподавателя из университета. Мы с девчонками сели, как всегда, за третью парту среднего ряда и обсуждали прошедшие выходные. Мы с Вероникой смеялись над ситуацией, которая произошла у нее на семейном ужине, но что-то было непривычным. Арина. Девушка сидела непривычно понурой и грустной, что ей было не свойственно. Замкнутая и несмеющаяся девушка сидела и тупо смотрела в одну точку.
— Заяц, что с тобой? — дотронулась до ее плеча, смотря с теплотой и максимальным беспокойством.
Она посмотрела на нас, и мы только тогда заметили ее заплаканные глаза, которые снова наполнялись слезами.
— Мы с Димой расстались... — еле живым голосом прошептала она, — оказалось, что он изменял мне последние три года с его так называемой подругой детства Соней, — подруга не выдержала и разрыдалась, а мы с Вероникой крепко ее обнимали, пытаясь успокоить. — Простите... — сказала Арина и, оттолкнув нас, выбежала из аудитории.
Я сразу посмотрела на Анну Николаевну, которая заметила всю произошедшую ситуацию и понимающе кивнула, давая понять, что мне можно выйти к подруге. Я сразу же выбежала из аудитории, столкнувшись с нашим одногруппником Стасом, который заметил моё обеспокоенное состояние и схватил за плечи, останавливая.
— Мира́жева, успокойся, — резким голосом он осадил меня, — ты чего такая напуганная бежишь?
— Арине плохо, я ее ищу. Ты не видел, куда она могла побежать? — быстрым голосом пролепетала я, смотря с надеждой на парня.
— Нет... — растерянно сказал одногруппник, опуская свои руки, а проходящий мимо нас человек, которого я не сразу заметила остановился и сказал следующее:
— Я видел, что она бежала к женскому туалету на втором этаже, — я сразу повернулась и увидела Лебедева, который услышал, о чем мы говорили со Стасом.
— Спасибо, Денис Иванович, — быстро улыбнулась ему в знак благодарности и побежала на второй этаж.
Я зашла в туалет, услышав тихие всхлипы ближе к последним кабинкам. Подошла поближе и прислушалась. Точно в последней кабинке.
— Ариночка, зайка, солнышко мое, — максимально ласковым тоном говорила, надеясь, что она откроет, — пожалуйста, впусти меня, — но она молчала, — давай поговорим...
Я простояла около двери пять минут точно, пытаясь достучаться до нее, но она молчала, а когда я уже сползла на пол от некоторой усталости, то щелкнул замок и передо мной показалась заплаканная и уставшая девушка.
— Милая, — я сразу подскачила к ней, заключив в крепкие объятья.
Мы простояли так недолго, но, казалось, что прошла целая вечность. Я отпрянула от подруги и посмотрела в ее красные от слез глаза и обомлела. Я впервые в них видела столько усталости, боли, злости, но одновременно и безразличия.
— Это произошло в пятницу вечером, — начала она, смотря куда-то в сторону максимально отстранённым взглядом. — Я вернулась домой, после того, как погуляла с тобой и Вероникой, зашла тихо, потому что думала, что он спит, но...он не спал, — нервно усмехнулась подруга, — я на ватных ногах прошла к нашей спальне и резко открыла ее, — замолкла, но через минуту продолжила: — Мы на этой кровати планировали, кого пригласить на свадьбу, планировали, куда их распределить, планировали, кто будет свидетелем, планировали наше совместное будущее, планировали...— она нервно сглотнула, прикусив нижнюю губу и начав смотреть из одной стороны окна в другую, взяла себя в силы, продолжила: — Конченная планировка на безнадежное будущее
Я тяжело вздохнула и дотронулась до ее предплечья, чтобы хоть как-то сейчас поддержать.
— Да, мы ещё юные, чтобы прям так строить и думать о совместном будущем — оливковые глаза наконец на меня посмотрели и в них уже не было того безразличия, что было секунду назад.
Нет, в них была боль.
— Мы были с ним с одинадцати лет, многое успели пережить, прочувствовать, — поджала губы, и ещё одна слезинка скатилась по ее щеке, — Я очень хотела семью, любимого и любящего мужа, которому бы я дарила столько любви и заботы, сколько у меня бы только хватало, — она начинала снова плакать, из-за чего я не могла стоять на месте и прижала к себе так крепко, как только можно было. — Да, я юна, мне восемнадцать лет всего лишь, но я действительно всего этого хотела, и продолжаю хотеть, но я настолько разбита, что руки опускаются