– Получается, вы продаете без нашего ведома, то, что нам показывают в телевизоре, и делаете это основываясь не культурной ценности транслируемого, а на личных симпатиях и интересе? – огорчился родственник.
– Любые телепрограммы создаются без вашего ведома на личных симпатиях и интересе, – ответил Алик. – Множество людей зарабатывают деньги, разбавляя ваше одиночество. Самый безобидный критерий отбора транслируемого телеканала – это его рейтинг, но ты же понимаешь, что к культуре он не имеет отношения. Порноканал имел бы высокую популярность, но его трансляция пока противозаконна… Любая телекомпания учитывает, что удовлетворение инстинктивных потребностей человека первостепенно в акте создания из человека зрителя. Вы в любом случае получаете зрелище, воздействующее на инстинкты…
Одиночество хорошо до тех пор, пока в нем есть перерывы, когда есть с кем переброситься словом. Не случайно полное одиночество ищет собеседника и друга внутри себя. Именно одиночество заставляет создавать богов. Но большинство ищет не в себе, а вовне. А чем не бог – телевидение?
Алик любил свое одиночество отдавать морю, цветам, солнцу и комфорту, миру, наполненному жизнью. Он ощущал себя лишь поплавком на поверхности окружающего его мира, точнее – на поверхности того, что он выбирал в качестве окружающего его мира. Если не клюет и не затягивает – то это плохой мир.
***
Приглашения на съезды приходили по электронной почте, и Алик тщательно следил за этой корреспонденцией.
«Приглашаем вас принять участие…», – от этих слов у него мигом исчезала хандра, он передавал письмо Бухрим с просьбой:
– Ольга Николаевна, готовьте заявление на Хамовского с просьбой разрешить командировку.
Эти же слова он произнес и теперь, хотя после всех скандалов, надеяться на благосклонность Хамовского было сложно. Алика обнадеживало лишь то, что во время отпуска комиссия так и не пришла, а, значит, какая-то из задумок сработала. Если это так, то Хамовский должен чувствовать в нем силу и не стремиться к осложнению отношений, к которому неизменно привел бы отказ в командировке.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
«Молодость более рискованна, чем старость, потому что считает, что смерть еще далеко».
Командировки Алику согласовывал учредитель, то есть администрация маленького нефтяного города. Поэтому Алик подготовив просительное письмо и приколов к нему бумагу о приглашении на съезд, пошел на третий этаж единственного в городе здания, украшенного тремя флагами: российским, ямальским и городским.
– Здравствуйте Семен Петрович, – сказал Алик, приоткрыв главную дверь в амбары муниципалитета. – Можно?
– Проходите, – сказал Хамовский, неопределенно махнув рукой.
«Настроение вроде хорошее», – оценил Алик и приступил к делу.
– У меня съезд региональных партнеров, – сказал он и протянул бумаги Хамовскому.
– Ты опять, ьдялб, в командировку, – с театральным разочарованием пробасил Хамовский.
– Через месяц, – успокоил Алик.
– Сейчас Ивана Фрицевича позову, и будем тебя ьтабе, – произнес, словно внезапно вспомнил, Хамовский.
Пальцы главы маленького нефтяного города заскакали по кнопкам.
– Сколько уже можно? – подыграл Алик.
Победа жертвует второстепенными фигурами. Высокомерие Алик считал именно такой.
– Иван Фрицевич, у вас есть две минутки? – весело прикрикнул Хамовский, не поднимая телефонную трубку.
– Есть, а что случилось? – просипел искаженный громкоговорителем Клизмович.
– Алика мочить, – в том же тоне сказал Хамовский и празднично прихлопнул ладонью по столу.
– На это – всегда, – обрадовался Клизмович.
Председатель спустился быстро, словно бы подгоняемый нисходящим потоком.
– Он по-прежнему хулиганит? – Хамовский показал на Алика пальцем.
– Нет, стал исправляться, – просипел Клизмович.
– Смотри ьдялб за-за-ходит ко-ко мне Ли-ли-задков с Бре-бре-дятиным – испуская прерывистый смех, заговорил Хамовский. – Смотри ьдялб! Квашнякова не было ьдялб! Алика не было! Как хорошо, спокойно в городе! На йух они нужны?!!
– Мы неизбежное зло. Нужные люди, – ответил Алик.
Клизмович взглянул на Алика хмуро и настороженно. Он излучал болезненность и внутреннее расстройство, даже залысина поблескивала не так ярко как обычно, а на впавших щеках проступили следы от кулаков пенсионного возраста.