***
Моральный кодекс – вот, что отличало Кешу от множества алкоголиков. Он не тратил на выпивку зарплату, полученную на основной работе.
– Это для семьи, – говорило его сердце.
– Это для семьи, – говорила Нина, которую он слегка побаивался, сам не зная почему.
Кеша находил подработки, деньги, полученные от них, пропивал, а на зарплату содержал семью, и втайне гордился собой и правильностью жизни.
***
Безработная суббота смутила Кешу, он без дела выглянул в коридор и впервые за неделю ощутил, что в квартире не хватает звуков, движения, нет чего-то такого.
– Каринка, Каринка, – позвал он, но пуделек, а именно так звали пуделька, не откликнулся.
Кеша заглянул в спальню, где обычно спала супруга. Постель аккуратно прибрана.
«Нинулька выгуливает Каринку», – успокоился он.
Тут распахнулась входная дверь, и в квартиру зашел Павлик. Зашел так, как заходят люди, не ожидающие кого- либо встретить.
– Павлик, привет, – дружелюбно сказал Кеша. – С чем пожаловал?
– Нина просила кормить попугайчика, – удивленно ответил Павлик.
– А что, она сама не может? – не меньше удивился Кеша.
– Так она ж уехала! – увеличил просвет глаз Павлик.
– Куда уехала? – поразился Кеша.
– Не знаю, – ответил Павлик, но поскольку был не чужой и знал о тех местах, куда Нина иногда уезжала, то резонно предположил. – К тетке кажется, в Чернь.
Поселок Чернь находился в трех часах езды от Косой горы, и съездить туда-обратно можно было в один день.
– А-а-а, – глубокомысленно протянул Кеша. – Ну, уехала, так уехала.
Павлик покормил попугайчика и ушел, а Кеша, памятуя, что Нина вернется с часу на час, занялся привычными делами, то есть пошел к друзьям, напился, а далее – в привычном для него обычае.
Возможно, Кеша так и остался бы при мнении, что его Нина уехала в Чернь, если бы у подруги, взявшей на содержание пуделька Каринку, не сломался вентиль в ванной.
Вентиль давно вздыхал, стучал, играя силой струи, подменяя горячую воду – холодной, а холодную – кипятком, а тут сломался так, что вода хлынула непрерывным потоком.
«Мужик, нужен мужик!» – мысленно вскрикнула подруга и поскольку личного мужика из-за жизненных неурядиц не нажила, не медля позвонила Кеше, а для того, чтобы не сразу о делах, начала издалека:
– Как Нина отдыхает, загорела поди, накупалась?
– Где накупалась и загорела? – удивился Кеша.
– Как где? Да в Евпатории же! – оживилась подруге.
– В какой Евпатории? – Кеша почувствовал, что сходит с ума.
– Да на юге же, на море! – безумно вскрикнула подруга.
– Когда она успела? – спросил Кеша первое, что пришло в голову. – Она ж в Чернь уезжала.
– Неужто, не предупредила? – догадалась подруга.
– Нет, – огорченно ответил Кеша. – Ты ж знаешь, я с утра до вечера на работе…
– Знаю, – пресекла дезинформацию подруга. – У меня тоже проблема, Кеша выручай…
Кеша починил кран, получил магарыч и, приканчивая его, все думал: «так нельзя, надо общаться, надо общаться с женой», а еще через несколько дней…
Когда Нина вернулась, в коридоре ее встретила бумага, прижатая к полу краем коврика. Большие черные буквы на белом контрастно охлаждали:
«Никокой!!!»
Ниже едва читалась подпись: «Кеша».
«Иногда надо умереть всем, чтобы один человек понял», – подумала Нина, и уселась на чемодан, внутри которого теснились вещи, еще дышащие солнцем и надеждами.
***
«Дом, дорогой только воспоминаниями, полон разочарований. Птенец, возвратившийся в дом, уже незнакомая птица. Что отделилось, не вернется прежним», – только и успел подумать Алик в довершение воспоминаний о Нине, как дверь его кабинета распахнулась и в дверном проеме опять возникла испуганная секретарша.
Манеры Бухрим были далеки от женственных, ее прокуренный басок пугал и огорчал тех, кто звонил в телерадиокомпанию маленького нефтяного города, а ее жестикуляция иногда напоминала движения боксера, готовящегося нанести удар. И сейчас Бухрим словно бы готовилась выкрикнуть: «Ты, что сидишь – у нас пожар! Пожар!»
– Хамовский! Переводить?! – выкрикнула она.
– Конечно, – ответил Алик, понимая, что звонок Хамовского связан с отказом Крест.
Голос в трубке зазвучал так, как звучит голос заботливого отца, обиженного своим дитем.
– Алик, моя девушка тебе совсем не подходит?
– Нет, Семен Петрович, у нее другая специализация, она не справится.
– Ну что ж, нет, так нет. Что-нибудь здесь подыщем, – ответил Хамовский и положил трубку.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРОДАТЬСЯ
«Когда мало видел, и высокая изба в деревне покажется небоскребом».