– Выключаем все и идем на кухню! – крикнула Горилова прямо с порога квартиры, дрыгая ногами и отбрасывая от себя туфли. Декоративная собачка Джульбарс, выскочив из комнаты навстречу хозяйке, получила туфлей в морду и с визгом умчалась обратно. Вторая туфля улетела в зал, где сидел муж, и, попав в переключатель каналов, заблокировала его, превратив экран в смешение кадров.
– Дорогая, что случилось? – спросил обеспокоенно Горилов-старший.
– Мам, ты что? – выскочил на визг Джульбарса Горилов-младший.
– Все на кухню. Вы мужики или кто? – грозно проговорила Горилова. – Я семью кормлю, нужна ваша помощь.
Все трое Гориловых сели вокруг кухонного стола и Горилова произнесла:
– Меня могут посадить еще до Нового года. Хамовский хочет либо повесить свое уголовное дело на меня, либо провести в организации проверку и накопать на тюремную камеру. Я его дело брать на себя не хочу, а защищать наше житье-бытье наша общая обязанность.
– Я правильно понял, что твоя ахиллесова пята – документы организации? – спросил Горилов-старший.
– Да, – ответила Горилова. – Оформлено все правильно, но ручаться ни за что нельзя. Вон сынок таскает деньги из карманов. Вроде свой, но действие называется – кража. Через мою организацию столько денег прошло, сколько весь город не стоит, а на камеру надо всего ничего.
– Мама, а нельзя в документах циферки и подписи подтереть? – спросил Горилов-младший, привыкший подделывать подписи в дневнике.
– Такие фокусы только мы, твои родители, пропускаем, – грозно сказала Горилова. – А комиссии только того и надо, чтобы еще подделку документов пришить.
– Нужные документы надо украсть, а остальное – поджечь. Огонь все вычистит, а что не вычистит, пожарные смоют, – сказал Горилов-старший.
– Это и без тебя ясно, – сказала Горилова. – Но как?
Горилов-старший работал электриком в одной из организаций маленького нефтяного города и в особенностях случайных пожаров разбирался.
– Ты и сама знаешь, – ответил Горилов-старший. – Что, в твоем ведомстве не горели деревянные здания? Вспомни причины.
– Ну пьянство, не затушенные окурки, – нетерпеливо отмахнулась Горилова. – Замыкание электропроводки…
– Электричество и станет нашим спасителем, – сказал Горилов-старший.
– Если пожар произойдет из-за неисправной проводки, то меня же и накажут, – напомнила Горилова.
– Сынок, выйди из кухни в свою комнату и послушай музыку, – сказал Горилов-старший и Горилов-младший нехотя удалился.
Как только из комнаты Горилова младшего понеслись современные музыкальные ритмы, Горилов-старший сказал:
– Дорогая, ты и сама знаешь, сколько пожаров возникает из-за оставленных включенными чайников и лампочек.
– Мне надо, чтобы выгорел архивный кабинет. Если там оставить чайник, это вызовет подозрение, – напомнила Горилова.
– Лампочка-то там есть? – спросил Горилов-старший.
– Конечно, – удивилась глупости вопроса Горилова.
– Тогда слушай, у тебя два варианта, – сказал Горилов- старший. – Оставить на ночь включенной лампу освещения помещения, либо, что еще лучше, внести в архив настольную лампу с абажуром и пластиковым цоколем, и также оставить ее включенной.
– И что это даст? – удивилась Горилова. – У нас бывает, что свет забывают выключать, и ничего не происходит. Мне нужен обязательный пожар, а не возможный.
– Не торопись, – остановил супругу Горилов-старший. – Слушай дальше. Наша задача: сделать для нашей самовозгорающейся лампы еще один абажур – бумажный. Он должен быть достаточно широк, и быть полностью непроницаем для воздуха. Поближе к нашему абажуру располагаешь бумагу отдельными листами, как тонкие прутики для розжига костра, а далее уже свои пачки, рядом оставляешь кружку со спиртом – он сгорает полностью.
– А как же все вспыхнет? – спросила Горилова.
– Очень просто, – сказал Горилов-старший с напыщенностью профессионала разъясняющего прописные истины малышу. – Ты включаешь лампу, закрываешь архив и уходишь, как обычно, сдавая помещения под охрану. Через некоторое время: час, два, три, это всегда по-разному, воздух, разогреваемый лампой, устремляясь вверх, но, не имея выхода, раскалится под бумажным абажуром так, что начнет плавиться цоколь и тут либо пластмасса загорится, либо бумага, либо спирт, а дальше все твои бумаги, а у тебя алиби – ты ушла.
– Идеальное преступление! – выдохнула Горилова. – И никакого риска. И никакой прямой связи с нами.