Все СМИ заполонены разговорами с чиновниками, транслирующими факты, которые журналист в ходе интервью не может ни подтвердить и ни опровергнуть. Эти факты преподносятся, как истины. Журналист глотает чиновника, рассыпанного в словах, жестах и мимике, так же, как и зритель, – лениво и гипнотически, легко и обыденно, подыгрывая, где надо, кивая головой, словно болванчик.
Раскрыть театр чиновника – вот истинное призвание журналиста. Не трансляция фактов и цифр – это обыденность, а раскрытие театра. Это призвание требует глубокого знания, мудрости, отчаянной смелости и понимания того, что в настоящих российских условиях – это порой поход на эшафот. Отдача только одна – признательность публики.
ДРАКА В КАБИНЕТЕ ГЛАВНОГО ВРАЧА
«Сея гиблые зерна, хорошего урожая не жди».
Мозг сравним с ядерным зарядом, где в определенный момент все картины соединяются в единое целое, вызывая бурную реакцию, сметающую все на своем пути. Когда Алик вошел в приемную Прислужкова, то уже знал, что внутри него вот-вот шарахнет. Он оценил очередь, состоявшую из заместителя главного врача Крима, и спросил в никуда:
– Главный врач занят?
– Да, – ответила тусклая туберкулезного вида секретарша.
– Тогда подождем, – сказал Алик телеоператору.
Телеоператор Тимофей, был низкорослым, худеньким, но невероятно жилистым пареньком, почти бегом таскавшим телевизионную камеру и штатив.
В приемную улыбаясь проникла главная бухгалтерша городской больницы с почти птичьей фамилией – Лебледь – прожженная пьяница, регулярно после запоев чистившая кровь на плазмаферезе. Она сменила столько мужей, что Алик отчаялся бы точно назвать ее по фамилии, которую она в этот момент носила.
– Здравствуйте! – звонко с татарским акцентом поздоровалась она с Аликом и, получив ответ, внимательно оглядела Алика и телеоператора, сделала несколько неуклюжих движений и, источая впечатление внезапной нервозности и задумчивости, подошла к двери главного врача.
– Я на минуту, – сказала Лебледь и скрылась за дверью.
«Сейчас предупредит – и пропадай внезапность», – понял Алик и скомандовал Тимофею:
– Мы тоже идем, включай камеру…
Прислужков, расплывшись в надменной властной улыбке, устремил на них капризный потребительский взгляд, в котором читался язвительный вопрос: «Ну что, кролик, сам пришел?!».
– Почему вы отказываетесь от прямого эфира, – резко атаковал Алик и тут же выдал домашнюю заготовку. – Как людей гробить, так, пожалуйста, а как отчитываться, так – в кусты?
Человек часто поступает, как хорошо выдрессированное животное, приученное не переступать черту. Даже если запрет снят, то еще годы должны пройти, а, может, смениться поколения, чтобы ситуация изменилась. Это же касается и журналистики. Алик переступил черту почтительного обращения к чиновнику слишком внезапно.
Улыбка исчезла с лица главного врача.
– Я на провокационные вопросы не отвечаю, – сказал он, сглотнув воздушный ком, и принялся изучать бумаги, внезапно вызвавшие его интерес. Тут Алику бы уйти, этого ответа было достаточно, чтобы объяснить, почему главный врач отказывается от прямого эфира, но маленькая победа его толкнула на большое продолжение.
– Люди умирают в городской больнице? – спросил более точно Алик, подставляя микрофон ближе к главному врачу.
– Я не отвечаю на такие вопросы, – еще раз повторил главный врач и заводил ручкой над бумагой, словно бы в поисках места для своей рубящей подписи. – И я вас сегодня не приглашал.
Прислужков, бывший хирург, прошедший школу подделки медицинских карточек, судов с пациентами, потерявшими здоровье после лечения, стал новым типом чиновника маленького нефтяного города, который лгал не только горделиво, с чувством собственного достоинства, но и нагло и дерзко, с чувством поддержки юридического отдела.
– К вашему сожалению, СМИ могут приходить без приглашения, – парировал Алик и сел на стул рядом с главным врачом. – Мы – неконтролируемое вами явление, как смерть, например.
– Ну, вы меня, во-первых, оскорбили, только что, – перешел на начальственный тон Прислужков, глотая между словами возникавшие в горле комки. – Прошу покинуть мой кабинет.
– С какой стати? – спросил Алик. – Я работник СМИ.
– У нас рабочее совещание, – подсказала Лебледь.
– У нас совещание рабочее, а вы мешаете, – сердито ухватился Прислужков за подсказку. – Прошу вас оставить мой кабинет.