Так было и с нами, я быстро научился этому. И это мне подходило. Счастье подходило мне так же легко, как, казалось, подходило ей, и мы не торопились прорываться сквозь то, что изолировало нас от всего дерьма снаружи.
После трех, почти идеальных, вечеров, когда мы готовили (пытались приготовить, с ее стороны) еду, сдавались и заказывали еду на вынос, смотрели фильмы, говорили о футболе и занимались сексом практически везде в наших квартирах, я почувствовал, что так не может быть всегда.
Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Почему нет? — спросила Ава, когда я задал ей этот вопрос, когда она помогала мне тренироваться.
Помогала, сидя верхом на моей спине, пока я отжимался. Я замер с вытянутыми вперед руками и застонал, когда она пошевелилась.
— Ну, — сказал я, лишь слегка запыхавшись. Будь я проклят, если женщина, которая весит десять фунтов, заставит меня пыхтеть всего после сотни отжиманий. — Для тебя это нормально? И что, это так просто?
— Кого ты называешь простой, болван? — Она ущипнула меня за бок.
Я зарычал на нее через плечо, мельком заметив ее широкую улыбку.
Она спокойно положила руки мне на лопатки, когда я сделал еще несколько движений.
— Нет, для меня это ненормально, — сказала она через несколько минут.
Это был не первый раз, когда мы затрагивали тему ее отношений. Но когда я спросил об этом в баре, то получил лишь частичный ответ, и мне показалось, что за этим кроется гораздо больше, может быть, даже больше, чем она предполагала. Поэтому я немного помолчал, прежде чем засыпать ее вопросами, хотя именно этого мне и хотелось.
— А что было по-другому? — спросил я, опуская наши тела на пол.
Ава тяжело вздохнула.
— Ну, последний парень, с которым я встречалась, мог двести раз отжаться, держа меня на спине, так что...
Ава взвизгнула, когда я встал, и сбросил ее на пол. Я подошел к ней, когда она, смеясь, растянулась на полу. Ее наказание началось с того, что ее юбка задралась до талии, моя голова нырнула под нее, а язык, губы и зубы были везде, кроме тех мест, где она действительно хотела меня видеть. В течение следующих пяти минут я слышал ругательства, от которых у любого мужчины покраснели бы уши, но я отказывался дать ей то, что она хотела, пока она не начала умолять и царапать мою спину.
Я поднял голову, и Ава ущипнула меня за ухо.
— Ой, — сказал я и укусил ее за внутреннюю сторону бедра.
— Вы не умеете дразнить, Мэтью Хокинс, — простонала она. — Возвращайтесь к работе.
— Да, мэм. — Я приложил два пальца к виску и отдал ей честь, чем заслужил улыбку.
Она засмеялась, когда я пощекотал внутреннюю сторону ее колена, затем ее звуки сменились тихими всхлипами и стонами, пока я наслаждался ею.
Когда Ава обмякла после оргазма, я отнес ее в дом, и обнаружил, что мне нравится это делать, потому что она такая хрупкая и так естественно ложится в мои объятия. Я со стоном откинулся на спинку дивана, и она уткнулась носом мне в грудь.
— Ты упустил свое призвание, Хокинс.
— Да?
— Если бы не футбол, ты мог бы зарабатывать на жизнь куннилингусом и, возможно, зарабатывал бы больше денег.
Диван затрясся от моего глубокого, раскатистого смеха. Я убрал волосы с ее лица, чтобы лучше его разглядеть.
— И для кого я выступаю?
Ее глаза вспыхнули.
— Для меня.
Эта легкая вспышка ревности сделала ее глаза почти дьявольски зелеными, и я пожалел, что у меня нет такой фотографии, на которой она выглядит именно так. Моя щека легко касалась ее макушки, и я смотрел вниз, туда, где моя рука лежала на ее бедре.
— Я собираюсь кое-что сказать, и ты не можешь смеяться надо мной.
Ава хихикнула.
— Хорошо.
— Из этого получилась бы хорошая картина.
Она взглянула на меня.
— И что это значит?
Я кивнул на ее ноги, на свою руку, на переплетение кожи.
— Вот это.
— Ты собираешься опубликовать это на своей страничке с какой-нибудь поэтичной подписью? — поддразнила Ава, покусывая нижнюю часть моего подбородка.
Обычно я находил ее губы своими и заканчивал то, что начал на полу, потому что, лежа под ней, я был готов закончить то, что мы начали.
Вместо этого я внимательно наблюдал за ее лицом, когда отвечал.
— А что, если бы я это сделал?
Ее улыбка погасла, и она на мгновение задержала на мне взгляд, прежде чем снова опустить взгляд на мою руку, лежащую на ее ноге. Ава долго молчала, прежде чем ответить.
— Ну, твои поклонники были бы в ужасе. Ты не публиковал фотографий с женщинами со времен Лекси, и тогда у тебя не было большого присутствия в социальных сетях.
Я ухмыльнулся. Кто-то только что признался, что занимался киберсталкингом.
— Верно.
Никто из нас не произнес ни слова, и до этого мгновения молчания я не осознавал, как сильно этого хотел. Я хотел дать миру хоть какой-то намек на то, что мы с ней делили.
Я затаил дыхание, пока она думала, потому что знал, что она естественным образом переходит в режим «пиара команды». Что еще хуже, я практически видел, как она подносит перчатки к лицу, чтобы защититься от какого-то неизвестного нападавшего. Надеюсь, она не подумала, что это я.
— Сколько у тебя подписчиков? — спросила Ава.
Не то, что я ожидала, но ладно.
— Думаю, пара миллионов.
Она тихо рассмеялась.
— Он думает, пара миллионов, — пробормотала она. Она схватила меня за подбородок и страстно поцеловала. — У тебя три с половиной миллиона подписчиков, Мэтью. Они устроят настоящий ад, пытаясь выяснить, чья это нога. Они увидят эту веснушку на моем правом бедре и начнут искать, пока не смогут сопоставить. Готовы ли мы к этому? Я не уверена, что готова усложнять ситуацию больше, чем это необходимо, понимаешь?
В том, что она сказала, не было ничего, кроме правды. Поскольку я был не только известным человеком, но и холостяком на протяжении многих лет, после развода с Лекси, всегда ходили слухи о моей личной жизни и даже о моей ориентации. Мне хотелось встать на пресловутой крыше и прокричать всему миру, что здесь таится зерно чего-то удивительного, но я также знал, что она не ошибалась.
Медленно Ава передвинулась так, что оказалась у меня на коленях, и обхватила мое лицо своими маленькими ладошками. Ее большие пальцы коснулись моих губ, и я поцеловал их.
— Для меня в этих отношениях нет ничего нормального, Мэтью. — Ее лицо было таким ранимым, что мне захотелось сжать ее в объятиях, пока она не почувствует себя лучше и не станет выглядеть счастливее. И это должно было испугать меня. Мое желание сделать ее счастливой должно было испугать меня, но этого не произошло. — И я рада этому. — Так счастлива от того, что у нас есть сейчас, — сказала она мне, обхватив мое лицо руками, чтобы я не смог отвести взгляд, даже если бы захотел.
Я погладил ее по спине.
Ава наклонилась вперед и прикоснулась своими губами к моим. Ее язык медленно скользнул в мой рот, и я крепко прижал ее к себе, а от того, как ее груди прижались к моей груди, мое сердце бешено заколотилось.
Когда она заговорила в следующий раз, я почувствовал, как она прижимается к моей шее.
— Дело не в тебе и не в сомнениях, хочу ли я этого по-прежнему. Это просто... все, что происходит вокруг нас, заставляет меня чувствовать, что я не готова. Как будто это усложняет ситуацию больше, чем необходимо. Есть ли в этом смысл?
Я закрыл глаза и поцеловал ее в висок, вдыхая сладкий цитрусовый аромат ее шампуня.
— Да, это так, — сказал ей. Это была первая ложь, которую я сказал себе об Аве, и в тот момент я в нее поверил.
ГЛАВА 13
Мэтью