В данный момент моя челюсть отвисла примерно на уровень этих сексуальных туфель.
— К-как?
Она усмехнулась.
— Когда я позвонила Мэтью вчера вечером, чтобы поприветствовать его в команде, я назвала твое имя, и о-о-о, он тебя помнит.
— Что? — прошипела я, вставая и хватая ее за предплечья. — О, черт возьми, что он сказал? Элли, ты должна мне все рассказать.
Да, я не горжусь этим. По сути, я просто пристала к своему боссу, к женщине, которая могла уволить меня, не моргнув глазом, но мне также искренне нравилась Элли, и за последний год, пока она владела «Волками», у нас завязались дружеские отношения.
На работе нас окружало много мужчин. О-о-очень много. Было приятно иметь рядом другую женщину того же возраста, особенно такую, которая не была злой, язвительной или ужасной.
Я выросла в окружении злых, ехидных и ужасных людей, а это означало, что у меня был радар на этот счет, которого не мог коснуться практически никто в мире. Мой радар злых, ехидных и ужасных людей был впечатляющим.
Элли рассмеялась над моей театральностью, и на ее великолепном лице отразилось изумление.
— Ну, будь я проклята. Кажется, впервые вижу Аву Бейкер хотя бы слегка расстроенной.
— Заткнись, — пробормотала я и закрыла дверь своего кабинета, чтобы нас никто не подслушал. Идя к столу, я сунула руку в большую стеклянную вазу, в которой лежали мои драгоценные шоколадные конфеты «Дав». Обычно я старалась ограничиваться одной штучкой утром и одной днем.
Каким-то образом три конфеты оказались у меня в руках.
Первую я развернула и отправила в рот, прежде чем села.
— Я серьезно. — Элли села напротив меня за стол и внимательно изучила. — Ты сейчас нервничаешь. Это странно.
Яростно глядя на нее, я проглотила последний кусочек молочного шоколада и отчаянно пыталась возразить. Но не смогла. Мой желудок скрутило в тугой узел, а сердце бешено колотилось где-то за ребрами. Где-то в этом здании спокойно прогуливался Мэтью Хокинс.
Какой придурок.
— Я не... — начала я, затем облизала губы и посмотрела ей в глаза. Пальцы забарабанили по поверхности стола, и ее взгляд смягчился. — Ладно, хорошо, я немного нервничаю, когда вижу его, но это не то, что ты думаешь.
Элли кивнула.
— Откуда ты его знаешь?
Поток слов пронесся у меня в голове, и вырвался изо рта, как будто это была гонка, в которой они все пытались победить. О моей сестре и о том, какой стервой она была раньше — и, по сути, все еще оставалачь. Слова о том, как я равнялась на нее в годы становления, слова о том, как чертовски странно было представлять, что, если бы все сложилось по-другому, Мэтью Хокинс прямо сейчас был бы моим шурином.
— Они с моей сестрой встречались все время, пока учились в колледже. — Я сглотнула. — Они познакомились на первом курсе Стэнфорда. На последнем курсе обручились. Поскольку мы жили так близко к кампусу, он... он часто бывал у нас дома.
Ее брови слегка приподнялись, но она промолчала.
— Это плохо закончилось, — сказала я после паузы. — В последний раз я видела его в тот день, когда они расстались. Мне только что исполнилось восемнадцать.
Элли сочувственно промурлыкала.
— И он развелся несколько лет назад, верно?
О, еще несколько слов, требующих выхода. Не то чтобы я знала все подробности, но за эти годы я приучила себя проявлять к Мэтью непринужденный интерес. Так что, когда он женился на долбаной модели в купальнике на втором курсе своей карьеры в НФЛ, я, возможно, одержимо просматривала фотографии, когда они появлялись в интернете. И когда она развелась с ним пять лет спустя, после операции на спине, которая, как все думали, положила конец его карьере, я, возможно, тоже навязчиво просматривала эти статьи.
Только это не положило конец его карьере, потому что это был Мэтью.
— Ага, — сказал я.
Но Элли, должно быть, прочитала между строк, потому что сочувственно улыбнулась.
— Ну, как только я назвала твое имя, он удивился. Но думаю, что это был приятный сюрприз.
Я прищелкнула языком по передним зубам и изучающе посмотрел на нее.
— Откуда ты это знаешь?
Элли закатила глаза.
— Это прозвучало так... как будто он улыбался, понимаешь?
Мое сердце болезненно сжалось. Да, я знала. Какая-то крошечная часть меня беспокоилась, что Мэтью не вспомнит меня, что я была слишком незначительной частью его жизни, поскольку была совсем юной, когда они с Эшли расстались.
Когда Элли заговорила снова, ее тон был осторожным, а лицо спокойным.
— Все будет в порядке?
— С чем? — спросила я.
— Чтобы ты с ним поработала?
А-а-а. Теперь она была в режиме начальницы.
Несмотря на то, что я почувствовала легкий укол в спину из-за того, что она сочла нужным задать этот вопрос, я решительно кивнула.
— Безусловно. Пресса взбесится из-за этой истории. Никто не думал, что Мэтью Хокинс когда-нибудь будет играть за другую команду, и, учитывая, как хорошо мы закончили прошлый сезон, и всю ту работу, которую проделали для укрепления нашей обороны, мы дали ему лучший шанс выиграть Суперкубок, который у него когда-либо был.
Ее улыбка была мгновенной и искренней.
— Ты чертовски права. Люк в восторге от того, что мы подписали с ним контракт. Он не перестает об этом говорить.
— Готова поспорить. — Элли и Люк были такими милыми, что я бы их возненавидела, если бы не любила так сильно.
Раздался стук в дверь кабинета, и я перевел взгляд на Элли. Ее улыбка стала еще шире.
— Срань господня, — прошептала я и встала, разглаживая руками платье.
— Ты выглядишь великолепно, — заверила она меня, подмигнув.
Ты — стальной занавес. Стальной занавес, — повторяла я про себя, хотя слова казались хрупкими и несущественными.
Элли опередила меня у двери, где через маленькое окошко я могла видеть наклон массивного плеча, обтянутого светло-голубой рубашкой, и округлый изгиб бицепса, натягивающего ткань. Столько мускулов. В этом маленьком окошке было столько мускулов.
Я знала, что он вырос, но, когда Элли открыла дверь, у меня чуть колени не подогнулись от вида мужчины, которого я там увидела.
Мэтью Хокинс был великаном. Почему, как, как, черт возьми, он стал таким большим?
Мэтью мгновенно сосредоточился на мне, улыбка осветила его лицо, вокруг ярко-карих глаз появились морщинки, а по обеим сторонам идеально очерченных губ появились глубокие ямочки.
Мой желудок, который и раньше был напряженным, в одно мгновение стал невесомым, просто от силы этой улыбки. Я улыбнулась в ответ.
— Мэтью, — сказала Элли, и связь прервалась. Она протянула руку, и его улыбка стала более профессиональной. Менее личной, но не менее выразительной. — Очень приятно познакомиться с вами. Я Элли.
Он пожал ей руку.
— Поверьте, мне это доставляет огромное удовольствие. Для меня большая честь быть здесь.
Пока его внимание было сосредоточено на ней, я сделала глубокий, успокаивающий вдох и представила себе девушку, которая могла пройти через раздевалку, полную обнаженных спортсменов, и предстать перед аудиторией разъяренных журналистов, даже не вспотев.
Элли оглянулась на меня и ободряюще улыбнулась.
— Я бы с удовольствием осталась и поболтала, но в моем кабинете меня ждут неотложные дела.
Твою мать. Какая маленькая лгунья. О, как же я ее любила.
Взмахнув идеально взъерошенными светлыми волосами, Элли в ярко-розовом платье исчезла.
Мэтью отошел в сторону, чтобы дать ей выйти из кабинета, и когда он переступил порог, пространство сразу же показалось мне меньше.
Его улыбка вернулась. И моя тоже.
Он выглядел так хорошо.