Это был единственный способ, которым я мог сдержать бурлящее чувство, что вот-вот взорвусь. Я весь напрягся. Вошел Кристиансен и вопросительно посмотрел на меня, поскольку он стал моим неофициальным партнером по подтягиванию. Я покачал головой и продолжил движение. Я держал себя в руках и еще крепче сжимал цепи, сжимающие горячий пульс гнева, в то время как моя кровь с каждым повторением билась все быстрее и быстрее. Когда пот выступил у меня на спине и руках, стекая по щекам, я понял, что этого недостаточно, чтобы сдерживать огонь.
Ава подожгла фитиль, а я еще не успел его погасить. Вместо того, чтобы отключиться, как это было раньше, прежде чем я услышал, как она прочистила горло и умоляла меня быть готовым простить ее, я просто ждал, когда все закипит. Жар был здесь, слабый и незаметный, пока кто-то снова не включил его на полную мощность и не подбросил пламя мне в бока.
Этим кем-то оказался Логан.
Он вошел в тренажерный зал, и его взгляд сразу же отыскал меня. Я покачал головой, прежде чем он направился в мою сторону. Он проигнорировал меня, и застыл передо мной, пока я делал десятое приседание. Я старался дышать ровно, а мышцы напрягал до тех пор, пока не смог спокойно опустить штангу на пол, где она подпрыгнула у моих ног.
Я посмотрел ему прямо в глаза и начал обходить. Музыка гремела у меня в ушах, достаточно громко, чтобы я был уверен, что любой, кто стоял рядом со мной, мог ее услышать.
Он протянул руку и схватил меня за предплечье. Это был второй раз — и это было слишком часто — когда кто-то почувствовал, что предоставление мне личного пространства не имеет значения. Я почувствовал, что облегчить душу важнее, чем мое право обдумывать ситуацию в свое время.
Это была единственная причина, по которой я мог объяснить, почему я немедленно повернулся и оттолкнул его руку, не снимая наушников. Его лицо из раздраженного превратилось в злое.
Медленно, и только потому, что он был одним из капитанов команды, я вытащил наушники, но оставил музыку включенной.
— Мне нужна минута, — выдавил он из себя.
— Нет, спасибо. — Я отвернулся. — И никогда больше не хватай меня, Уорд.
Взгляды обратились в нашу сторону, одни настороженные, другие любопытные, третьи обеспокоенные. Кристиансен поднялся со скамейки и внимательно посмотрел на нас.
— Эй, — твердо сказал он. — Я сказал, что мне нужна минута. Ты можешь уделить мне ее.
Я закрыл глаза и сосчитал до пяти, потому что десяти было невозможно. Если бы он держал язык за зубами в течение этих пяти секунд, я мог бы уйти. Мог бы не допустить, чтобы это превратилось в сцену.
За исключением этих пяти секунд, я видел его лицо, когда он вошел в гостиничный номер следом за моей девушкой, женщиной, к которой я прикасался, целовал, с которой спал неделями, с намерением заслужить доверие к ее жизни. Внезапно он стал причиной всего этого дерьма, которое произошло. Он был причиной того, что я был так чертовски зол. Я пришел сюда на рассвете, чтобы избежать встречи с Авой, потому что не был готов снова выслушивать ее оправдания.
— Хокинс, — рявкнул он. Мои руки сжались в кулаки. — Не упрямься. Давай выйдем в коридор.
Мои глаза распахнулись, и я протянул руки, чтобы оттолкнуть его. Он споткнулся, не готовый к этому.
— Ого, — сказал кто-то позади нас. — Успокойтесь, ребята.
Логан выпрямился и преодолел расстояние оставшиеся между нами. Я был выше его на дюйм или два и весил больше, чем он, но когда он практически столкнулся со мной нос к носу, мне пришлось постараться не моргнуть от удивления. Он заговорил тихим голосом. — Я дам тебе один шанс. Только один. — Его губы сжались в тонкую линию. — Я не знал, что это ты, хорошо? Думаешь, я бы пошел, если бы знал?
— Я не хочу говорить об этом здесь, — выдавил из себя.
Он широко развел руками.
— Где ты хочешь поговорить об этом? На тренировочном поле? В душе? Дай мне одну минуту, Хокинс.
Я ткнул его в грудь, и кто-то присвистнул.
— Я тебе ни хрена не должен, потому что, как понимаю, ничего не случилось бы, если бы ты не вмешивался в мои дела. Если бы ты держался от нее подальше, ничего этого бы не случилось.
Он тихо рассмеялся.
— Ты думаешь, я не жалею, что поехал? Лучше бы я никогда не ступал на этот чертов паром. Но ты бредишь, если думаешь, что это все из-за меня.
Я начал уходить. Я пытался.
— Ты уже простил ее?
Я резко обернулся, и от звука его голоса, спрашивающего об Аве, у меня к горлу подкатил жар.
— Это не твое дело, Уорд.
Что-то в моем голосе, в его интонациях, в которых слышались нотки насилия, заставило всю комнату замолчать. Остальные члены команды были бдительны, но не готовы вмешиваться. Еще нет.
Он раздвинул ноги и посмотрел на меня без всякого страха, вздернул подбородок и сказал:
— Что, если я решу сделать это своим делом? Ты знаешь, как я к ней отношусь.
С ревом я схватил его за футболку обеими руками и прижал к стене. Он ударил меня локтем по чувствительной стороне предплечья и кулаком в бок. Я был вынужден опустить руку.
— Держись от нее подальше, — крикнул я ему в лицо.
Чьи-то руки легли мне на плечи и потянули назад, еще несколько человек встали перед Уордом и прижали его к груди.
— И ты думаешь, что заслуживаешь ее сейчас? — он закричал в ответ. — Посмотри на себя, Хокинс. Топаешь тут, пялишься на все, что движется. Ты как ребенок, который не добился своего.
Я боролся с руками, удерживавшими меня, но они держали крепко.
— Ты ни черта обо мне не знаешь, Уорд. Тебе нравится, когда тебе врут? Тебе нравится видеть то, что я видел в пятницу? Ты ничего не знаешь обо мне. Или о ней.
Он тяжело дышал, но кивнул парням, державшим его за грудь. Они отступили. Логан сделал всего один шаг в мою сторону.
— Не веди себя так, будто ты единственный, на кого насрали, ладно? Твоя история ничем не хуже, чем у любого другого в этой раздевалке. Черт возьми, во всем этом здании. — Он прищурился и покачал головой, как будто я вызвал у него отвращение. — Потому что, знаешь что? Ты тоже меня не знаешь.
Напряжение покидало мои мышцы, одно ругательство следовало за другим, пока руки на моих плечах, предплечьях и груди не ослабили хватку.
— Ты прав. — Я поднял руки и позволил им опуститься. — В этом мы согласны. Я тебя не знаю, а ты меня не знаешь. Так почему ты пытаешься указывать мне, что делать?
Он издал недоверчивый смешок.
— Дополнительные баллы начисляются не за то, как долго ты сохраняешь ощущение, что тебя обидели. Если у тебя не хватает мужества подавить свой гнев и просто выслушать — ее или меня, — тогда ты действительно ее не заслуживаешь.
— Боже, что это за цыпочка? — прошептал кто-то, и я закрыл глаза, чтобы не произнести резкий ответ, который бы ничему не помог.
Я с трудом сглотнул, оглядывая лица своих товарищей по команде. Драки происходили в раздевалке. На поле. Было невозможно собрать группу ребят такого размера, с таким количеством энергии и драйва и попросить их играть с едва сдерживаемым насилием, и при этом не допустить, чтобы это просочилось в неигровое пространство. Но для меня это был первый раз, когда я поднял руку на того, с кем делил футболку.
Вот так просто вся борьба покинула меня, и я почувствовал усталость. Измученный до костей, я едва держался на ногах.
Ты не получишь дополнительных очков за то, что долго сохраняешь ощущение, что тебя обидели.
Я не мог ответить Логану. Не сразу, когда вся команда смотрела на нас. Я медленно выдохнул.
— Простите, — сказал я.
Все, кроме Кристиансена, разошлись, медленно возвращаясь к тренажерам, и помещение снова наполнил тихий гул разговоров. Он вопросительно приподнял брови, и я кивнул.