Ван сомневался, но лишь кивнул, прежде чем спросить.
— Вы не знаете, куда меня могут теперь назначить? Или я еще недостаточно поправился, и об этом рано даже говорить?
Гаффри постарался не встречаться с Ваном взглядом.
— Врачи говорят, что может пройти еще шесть месяцев, а то и год, пока вы не придете в физическое состояние, в каком были до происшествия… тогда вы смогли бы приступить к своим обязанностям в новом звании…
— Смог бы? — Вану не понравились слова посетителя.
— О, доктор Кальен уверила меня, что ваше здоровье будет безупречным, когда вас выпишут. Вопрос не совсем в этом. — Гаффри говорил быстро, словно желал скорее с этим покончить. — Поскольку вы получили столь тяжкие повреждения, Следственная Комиссия рекомендовала также, чтобы после того, как реабилитация завершится, вам назначили полную пенсию командора…
— Но если я не стал инвалидом?
— Командор, вы потеряли руку и ногу. И пострадали от опасных внутренних травм. Врачи говорят, что после реабилитации вы будете как новенький, возможно, еще лучше. Но полная реабилитация, вероятно, займет целый год, а в случаях, когда требуется столь долгая медицинская помощь старшему офицеру, считается наиболее приемлемым выход его в отставку… в вашем же случае полностью заслужена окончательная отставка с почетной пенсией.
Ван понимал, что его никогда не произвели бы в командоры, не будь он ранен. И все же…
— Понятно. Прямо не знаю, что и сказать.
Гаффри тепло рассмеялся.
— И не надо говорить. Республика награждает своих героев, и мы предпочитаем, чтобы они могли получить положенные награды лично, потому что это очень часто не удается.
Ван понимал. Он уже видел слишком много смертей офицеров и техников. Ему на ум пришла мысль.
— А что о «Коллинзе»? Вы о нем что-то знаете?
Гаффри нахмурился.
— Мне не положено много об этом говорить. Скажу только одно — люди на борту его были из тех, которых мы не можем наградить так, чтобы это для них что-то значило.
— Понимаю. — Это ничуть не удивило Вана. Должно было стрястись нечто в таком духе, чтобы потребовалось немедленно переместить «Фергус» в Скандью. Но у него на душе по-прежнему скребло. И он подумал: неужели это навсегда?
— Уверен, что вы понимаете, командор, — и Гаффри опять улыбнулся. — Полное выздоровление — хорошая новость, и я счастлив, что имел возможность сказать о вашей награде и продвижении.
— Благодарю, — ответил Ван, насколько мог тепло. — Это… к этому еще надо привыкнуть.
— Привыкнете, командор. Уверен, что да. — Гаффри помедлил, затем протянул ему большой конверт. — Я осмелился собрать кое-какие медиасюжеты о вас. Подумал, что вы будете не прочь показать их друзьям и родным. Здесь также копия итогового доклада.
— Ценю вашу любезность, — ответил Ван.
— Это мелочь, которую мы могли сделать, и я счастлив оказать вам услугу, — Гаффри наклонил голову. — Охотно задержался бы поболтать, но челнок вот-вот отбывает.
— И вы не хотите его пропустить.
— Корабль может подождать, но я предпочел бы не обрести известность как командор, который причиняет неудобства нижестоящим. — И, в последний раз улыбнувшись, Гаффри повернулся и вышел.
Ван поглядел на доктора Кальен.
— Значит, я полностью выздоровею?
Кальен бросила взгляд в сторону двери, затем подошла к люльке и тихо произнесла:
— Вы должны полностью выздороветь, учитывая, как идут ваши дела, через три месяца. Может, чуть раньше или чуть позже, но готова поспорить, что даже раньше.
Ван медленно кивнул. РКС готовы заявить, что Ван был недоступен для общения полтора года, а не девять месяцев, и теперь они наконец нашли благовидный способ выкинуть Вана Кассия Альберта из РКС с медалью, высоким званием и почетной пенсией. И ничего с этим не сделать. Он невидяще уставился на неоткрытый конверт и долго его рассматривал, а подняв глаза, больше не увидел в палате доктора Кальен.
Помедлив еще малость, Ван вскрыл конверт, который вручил ему Гаффри. И приступил к чтению репортажей.
(Вальборг, Скандья) Восемь клонов высокого уровня напали на премьера Эрика Густофсена в разгар светового шоу в Кельтирском посольстве вечером Дня Независимости. Против неудобного премьера были пущены в ход лазеры, дискострелы и даже автоматы. Когда все кончилось, Густофсен оказался невредим. Но убиты два агента сил безопасности, и еще четверо ранено. Военный атташе посольства Тары получил столь тяжкие повреждения, что доктора все еще борются за его жизнь, а военный атташе посольства Кельтира была ранена и уволена.