"О чем он говорит?" - задумался Бретт.
- Как моряне, - продолжал Киль, - так и островитяне терпят лишь самый малый контроль со стороны правительства. Я верховный судья самого мощного представительства власти - того, которое решает, жить на островах новорожденному или умереть. Одним нравится называть меня председателем, другим - верховным судьей. Но я не чувствую, что отправляю правосудие.
- Я поверить не могу, что кто-то может просто уничтожить острова, сказала Скади.
- Но кто-то же уничтожил Гуэмес. - Киль устремил печальный взгляд одного глаза на Бретта, а другим неотрывно смотрел на Скади. - Как ты полагаешь, это нужно расследовать?
- Да. - Она кивнула и стукнулась лбом о коленки.
- Хорошо бы иметь помощника, - заметил Киль. - С другой стороны, я не хотел бы подвергать опасности того, кто отважится мне помочь.
- А что вам нужно? - спросила Скади.
- Информация, - ответил Уорд. - Последние новости, которые сообщают морянской аудитории. И обзор морянских рабочих мест пригодится - в каких категориях еще есть вакансии, а какие переполнены. А еще нам понадобится сравнительная статистика островитянского населения, проживающего внизу.
- Я не понимаю, - призналась Скади.
- Мне говорили, что ты вычисляешь волны, - произнес Киль, поглядывая на Бретта. - А я хочу вычислить морянское общество. Мне не кажется, что мы имеем дело с традиционной морянской политикой. Я подозреваю, что морянам и самим невдомек, что управляет ими уже не традиционная политика. А разгадка в новостях. И в списках рабочих вакансий. Они могут отражать существенные перемены - и намерения, стоящие за этими переменами.
- У моего отца в кабинете был комм, - сказала Скади. - Я уверена, что смогу из него что-нибудь выудить... хотя и не понимаю, как вы будете все это... вычислять.
- Судьи приучены обрабатывать данные, - ответил Киль. - Я всегда гордился тем, что я хороший судья. Дай мне эти сведения, если можешь.
- Может, нам следует повидаться с другими островитянами, живущими внизу? - спросил Бретт.
- Не доверяешь официальным бумагам, да? - улыбнулся Киль. - Оставим встречи на потом. Сейчас это может быть небезопасно. - "А у парнишки хорошая интуиция".
Скади прижала пальцы к вискам и прикрыла глаза.
- Мой народ не убивает, - сказала она. - Мы не такие.
Киль посмотрел на девушку - и внезапно подумал, как же похожи в глубине души моряне и островитяне.
"Море..."
Он никогда не задумывался о том, что означает море для островитян и что - для морян. Как его предки приспосабливались к нему? Море окружало их всегда - и всегда было безграничным. Нечто нескончаемое, источник жизни и смертельная угроза. Для Скади и ее народа море означало тяжелую водную толщу над головой, его звуки были заглушены глубинами, его течения двигались вдоль дна мощными потоками, сквозь тень к свету. Для морян мир был немым и отдаленным, для островитян - шумным, сиюминутно требовательным. Он вынуждал развивать внимание и рациональность.
Результатом оказалась островитянская живость, которую моряне находили очаровательной. "Экзотичной". Моряне же зачастую были осторожны и вдумчивы и решения свои принимали взвешенно, словно драгоценные камни гранили.
Киль переводил взгляд со Скади на Бретта и обратно. Бретт по уши влюблен, это видно. Что это - притяжение противоположностей? Кто он для нее - некое экзотическое млекопитающее или мужчина? Киль надеялся, что здесь имеет место нечто большее, нежели подростковое сексуальное влечение. Уорд не считал себя настолько наивным, чтобы полагать, будто все противоречия между островитянами и морянами могут быть уничтожены посредством кувырканья в постели. Но род человеческий ожил в этих двоих, и Уорд ощущал его подспудную жизнь. Эта мысль обнадеживала.
- Мой отец заботился и об островитянах, и о морянах, - сказала Скади. Именно его деньги сделали поисково-спасательную службу тем, что она есть.
- Покажи мне его кабинет, - попросил Киль. - Я бы хотел воспользоваться его коммом.
Скади встала и подошла к боковому люку в дальнем конце комнаты.
- Сюда.
Киль последовал за Скади, жестом приказав Бретту остаться. Может, если юную женщину не будет отвлекать присутствие молодого мужчины, она и размышлять станет трезво - с чувством, с толком, с расстановкой.
Когда Киль и Скади ушли, Бретт повернулся к закрытому люку. Судью, его и Скади заперли здесь, подальше от тех откровений, которые мог явить им морянский мир. Алэ хотела, чтобы они этот мир увидели, но кое-кто оказался против. Бретт считал, что это и есть ответ на вопрос, почему их тут заточили.
"Что бы сделал Квитс?"
Бретт даже представить себе не мог, что Квитс так и торчал бы посреди чужой комнаты и тупо пялился на запертый люк. Бретт подошел к люку и провел пальцами по металлической раме.
"Надо было порасспросить Скади о системе переходов, о том, как здесь передвигаются". Бретт ничего не мог припомнить о переходах кроме того, что там очень мало людей - мало по островитянским понятиям.
- О чем ты думаешь?
Голос Скади прозвучал прямо у Бретта за спиной, и юноша вздрогнул. Пушистый ковер скрадывал шаги.
- У тебя нет карты этого места? - спросил он.
- Есть где-то, - ответила Скади. - Я поищу.
- Спасибо.
Бретт по-прежнему глядел на запертый люк. И как его запирают? Ему вспомнились островитянские жилища, где одного удара ножом было довольно, чтобы продрать тонкую органическую стенку, разделявшую большинство помещений. Только в лабораториях, в помещениях службы безопасности и в обиталище Вааты стены могли служить каким-то препятствием - впрочем, не столько они, сколько охранники.
Скади вернулась с тонкой стопкой бумаг, на которых тонкими и толстыми линиями с пририсованными символами был начертан план морянского комплекса, и протянула бумаги Бретту с таким видом, словно вручала ему часть себя.
- Мы находимся вот здесь, - сказала она, ткнув пальцем в переплетение квадратов и прямоугольников с пометкой "РВ".
Бретт принялся изучать планы. Это не было похоже на расположенные в соответствии с требованиями окружающей среды жилища островитян, где прихоти органического роста делали каждое жилье непохожим на другие. Острова были сплошь личностными, обжитыми, резными, расписными и раскрашенными приспособленными к синергическим потребностям системы жизнеобеспечения и поддерживающими ее. А от схемы в руках Бретта так и несло единообразием идентичные ряды кубриков, длинные коридоры, трубы, переходы и проулки, прямые, как солнечный луч. Казалось, разобраться в этом нагромождении невозможно, но Бретт заставил себя сосредоточиться.